Опера нищего - [4]

Вступление

Нищий, актер.

Нищий. Если бедность — патент на поэзию, никто не усомнится в том, что я поэт. Я состою в труппе нищих и участвую в представлениях, которые она еженедельно дает в Сент-Джайлз.[3] Мне платят там скромное годовое жалованье за мои пьески, меня в любое время накормят обедом; большинство поэтов не могут похвастаться даже этим.

Актер. Поскольку мы живем за счет муз, то уж из одного чувства благодарности должны поощрять поэтические дарования, где бы они нам ни попадались. В отличие от остальных женщин музы никого не встречают по платью, никогда не считают броский наряд признаком ума, а скромную одежду приметой глупости. Кто бы ни был автор, мы всегда дадим ему возможность показать, на что он способен. Словом, хоть вы и бедны, я от души желаю вам успеха.

Нищий. Пьеса моя первоначально предназначалась для исполнения на свадьбе Джеймса Чантера и Молл Лей, двух наших превосходных певцов. Я ввел в нее сравнения, встречающиеся в самых знаменитых ваших операх, — с ласточкой, мотыльком, пчелкой, кораблем, цветком и так далее. Кроме того, у меня есть сцена в тюрьме, которую женщины неизменно находят волнующей и очаровательной. Что до ролей, то я проявил такую беспристрастность по отношению к обеим нашим прославленным дамам[4], что ни одной, ни другой не на что обижаться. Надеюсь также, меня извинят за то, что я избежал в своем произведении вопиющей нелепости, свойственной многим модным нынче операм: у меня нет речитатива. -В остальном же моя пьеса — опера по всем статьям, тем более что я отказался от пролога и эпилога.[5] Она уже не раз исполнялась нами в большом зале в Сент-Джайлз, и у меня нет слов, чтобы выразить признательность за великодушие, с которым вы согласились показать ее с настоящей сцены.

Актер. Однако, насколько я понимаю, нам пора удалиться: актеры готовы к выходу. Оркестр, увертюру!

Оба уходят.

Увертюра[6]

Действие первое

Явление первое

Дом Пичема.

Пичем сидит за столом, перед ним большая счетная книга.

Пичем (поет на мотив «Старушка в сером»[7]).

Чужое позорить занятье —

От века привычка людей.

Всегда, хоть они и собратья,

Им видится в ближнем злодей.

Попы адвокатов ругают.

Попов адвокаты бранят

Вельможный министр полагает,

Что он не бесчестней меня.

У адвоката столь же честное ремесло, что и у меня. Подобно мне, он подвизается в двойном качестве[8]: то как враг воров, то как их друг. Да и может ли быть иначе? Сам бог велит нам защищать и поощрять мошенников — ведь мы живем только благодаря им.

Явление второе

Пичем, Филч.

Филч. Сэр, Черная Молл велела передать, что суд над ней состоится в полдень; она надеется, что вы все уладите и ее освободят.

Пичем. Ну, на худой конец, она может попросить, чтобы приговор отсрочили по беременности[9]. Насколько мне известно, этот выход она обеспечила себе заблаговременно. Но девчонка эта — особа предприимчивая; поэтому можешь заверить ее, что я смягчу свидетельские показания.

Филч. Том Кляп признан виновным, сэр.

Пичем. Ленивый пес! Когда мне пришлось вызволять его в прошлый раз, я предупреждал, что, если он не набьет себе руку, дело кончится плохо: смертная казнь без замены ссылкой. Пожалуй, его следует занести в книгу. (Пишет.) За Тома Кляпа сорок фунтов[10]... Извести Бетти Хитрюгу, что я спасу ее от ссылки в колонии[11]: в Англии я заработаю на ней больше.

Филч. За какой-нибудь год Бетти притащила в наш притон больше добра, чем пять любых других девчонок, вместе взятых. По чести сказать, жаль терять такую клиентку.

Пичем. Если ее не угробит своя же шайка и все пойдет обычным порядком, с годик она еще поживет[12]. Люблю выручать женщин! Хороший охотник за куропатками всегда дает курочкам улететь: без них вся дичь выведется. Кроме того, по закону за них не полагается вознаграждения. На смерти женщин ничего не выиграешь — разве что это твоя жена.

Филч. Спору нет, Бетти — славная баба! Я обязан ей своим воспитанием; она, если позволено так выразиться, приохотила к нашему делу больше молодых людей, чем игорный стол.

Пичем. Поистине метко сказано, Филч! Мы и хирурги[13] обязаны женщинам больше, чем люди всех остальных профессий.

Филч (поет на мотив «Сероглазым ясным утром»).

За все грехи на женщине вина:

Мы учимся у ней быть хитрецами —

Ведь к нам лишь для того добра она,

Чтоб завладеть деньгами и сердцами.

Мы за поживой для нее везде

Охотимся, как волк порой ночною,

Затем, что и в любви, как на суде,

Победа добывается мошною.

Пичем. Но отправляйся-ка в Ньюгет[14], парень, да извести наших друзей о моих намерениях. Люблю облегчать их участь, когда это в моих силах!

Филч. Если джентльмен слишком долго пребывает в неизвестности, раскаяние может навсегда сломить его дух. Уверенность же помогает ему хорошо держаться на суде и без страха или угрызений совести снова идти на любой риск. Ну, я бегу. Что может быть приятнее, чем принести добрую весть друзьям, попавшим в беду! (Уходит.)

Явление третье

Пичем.

Пичем. Сейчас самое время решить, кого же мне приличней всего отправить на виселицу во время следующей судебной сессии. Терпеть не могу ленивых мошенников, на которых ничего не заработаешь, пока их не вздернут! Где у меня список шайки? (Читает.) Кривопалый Джек. На службе полтора года. Ну-ка, поглядим, чем мы обязаны его услугам. Раз, два, три, четыре, пять... Золотых часов пять, серебряных — семь. На редкость честный парень! Табакерок шестнадцать, причем пять — из чистого золота. Носовых платков — шесть дюжин, шпаг с серебряной рукоятью — четыре, рубашек — полдюжины, париков с лентами — три, тонкого черного сукна — одна штука. А поскольку все это плоды его занятий лишь в часы досуга,