Опер против святых отцов - [12]

- Хорош лапшу вешать! - вспылил капитан. - Ты не в "Вышке" преподавателю горбатого лепишь! Не должен ты, вися "на хвосте", ни на что отвлекаться. Со мной отвлекся, маме напоминал, чтобы не забыла мясо из духовки вытащить...

- Виноват, товарищ капитан.

Смягчился Кострецов.

- Покопай дальше по наследству Ячменева. А я за подругу Феогена возьмусь.

Глава 4

На следующее утро, дождавшись отъезда из дома архимандрита Феогена, Кострецов позвонил в дверь его квартиры. Ему открыла Мариша в темном спортивном костюме. Губы не накрашены, волосы забраны в косу.

Когда капитан показал свое удостоверение, Мариша, не моргнув глазом, тоже представилась:

- А я Маша, пришла убрать у батюшки.

- Из сервисной фирмы? - деловито осведомился опер.

- Нет, из Данилова монастыря. Я послушницей там, скоро в монахини буду постригаться. Да вы заходите, товарищ капитан. Правда, батюшки нет дома.

Кострецов с некоторым внутренним удивлением переступил порог. Никак не вязалось то, что говорила сейчас эта девица, с ее поведением в тот вечер, с рестораном, когда она, раскрашенная, в длинном дорогом манто, усаживалась в "Опель" архимандрита. Опер вспомнил, как после ресторана, прикатив назад, эта Маша целовала взасос Феогена, а он пугливо озирался.

- Жаль, что не застал архимандрита, - сказал Кострецов. - А у вас с собой, случайно, паспорта нет?

У Маши мгновенно напряглось лицо, но она выдавила улыбку.

- Случайно, есть. Неужели монастырской послушнице не доверяете?

- Я человек не церковный, плохо в ваших чинах разбираюсь, - простовато ответил капитан. - А документы нынче всем иметь под рукой надо. Сами знаете, паспорта иногда милиция проверяет и на улицах, и в метро.

- Это только у лиц кавказской национальности, - обиженно произнесла "послушница".

Она ушла в комнаты, довольно долго там пробыла. Вернулась в прихожую и подала свой паспорт. Капитан раскрыл его, мгновенно запоминая все данные, но сказал:

- Тут плохое освещение. Можно пройти в комнату?

- Пожалуйста. Только я еще уборку не начинала.

В гостиной не было заметно ни одной женской вещи, а дверь в спальню оказалась плотно прикрыта. Капитан подумал, что верткая эта Маша за считанные минуты присутствие женского духа здесь испарила.

Кострецов листал паспорт и вдруг вскинул глаза с вопросом:

- Это ваш "Форд", на котором я вас видел вчера около Архангельского переулка, где произошло убийство?

Маша побледнела и опустилась в кресло. Все еще изображая монастырскую послушницу, пролепетала:

- Я, товарищ капитан, ни в том храме, ни около него не была.

- В каком храме?

- Да где убили.

- А вы откуда знаете, что около церкви убили, раз там не были? победоносно усмехнулся опер.

- Феоген потом рассказал, - смятенно бухнула она.

- Это вы, послушница, так высокочтимого архимандрита называете? - насел Кострецов.

Замолчала Мариша, лихорадочно соображая, плыл сумбур в ее голове.

Кострецов этим воспользовался:

- Я на Арбате сейчас одно дело веду и часто вокруг вашего дома кручусь. Вот и несколько дней назад видел, как вы совсем в другом виде, чем сейчас, садились в "Опель" Феогена. Он вас обнял, а вы его крепко поцеловали, - соврал он наугад и сел против нее в другое кресло.

Таких подробностей Маша не могла помнить, ее приперли и с "Фордом" Сверчка, и со лжепослушничеством. Но бывшая наводчица была асом в умении "колоться" полуправдой. Она закинула ногу на ногу, отчего шелковые штаны обтянули ляжки, приспустила "молнию" на куртке, надетой на голое тело, из распаха выехало начало шаров грудей. Взглянула по-деловому.

- Ваша правда, капитан. Я здесь не только убираю. И в монастыре на послушании не состою. А что? Священники - не мужчины? Проводим время, ночуем иногда с Феогеном.

- Да ведь священник священнику рознь. Например, Феоген монашеского чина, спать с женщинами не имеет права.

- Это его проблема, - уже дерзко улыбнулась Мариша.

- Так что насчет "Форда" около Архангельского вчера?

- А-а. Действительно, некрасиво перед Феогеном получилось. Вы ему, пожалуйста, об этом не говорите. Договорились мы с ним помолиться в храме на Архангельском, а я к службе опаздывала. Взяла у одного знакомого этот "Форд", чтобы вовремя успеть. Подлетаю к храму, а там все кричат: убили! человека рядом с батюшкой убили! Гляжу - это дружок Феогенов Ячменев мертвый лежит. Ну и рванула подальше.

- Чего ж испугались? В такой момент Феогена вам бы поддержать.

Мариша лукаво всплеснула ресницами.

- Вы же сами сказали, что он монах. Я на всеобщем обозрении никогда к Феогену не приближаюсь. Сюда приду, уберу квартиру, пересплю да ухожу тайком. Конечно, мы с ним и по городу ездим, в магазинах, на развлечениях вместе бываем, но всегда без посторонних.

- Но в этот раз Феоген на службу, куда и вас пригласил, вместе с Ячменевым пошел.

- Это и меня удивило, - взмахнула руками Мариша. - Какая-то накладка. Но я, если б увидела Феогена с Ячменевым в храме, к ним бы не подошла.

- А Ячменева откуда знаете, раз наедине с Феогеном встречались?

- Да рассказывал о нем Феоген, описывал того. Они вместе что-то делали для патриархии.

Поражался опер Машиному дару перевоплощения, ловкости ответов. Он снова вернулся к главному вопросу: