Опер. Капкан для мёртвых - [88]

В полном одиночестве дойдя до выхода, Кит повернулся к кофейному автомату, привычно потянулся за бумажником и чертыхнулся. Заготовленная для таких случаев мелочь тоже осталась в кабинете, в мокрой разгрузке. Ну не идти же обратно?

Скучающий на посту дежурный с готовностью сунулся физиономией в окошко:

— Здравия желаю, Никита Романович. Подождите, не уходите.

Видел, значит, пантомиму.

Дежурный вышел из комнаты, обошел пропускной пункт, встал рядом с автоматом и примерился. Дальше как-то хитро долбанул основанием ладони рядом с приемником купюр, вслух досчитал до четырех и добавил ногой по низу.

— Только для вас, — радостно объявил он.

Автомат мигнул, из нутра с характерным звуком выдвинулся стаканчик.

— Это же сколько надо было экспериментировать? — восхитился Кит.

— Я наблюдательный, — поскромничал дежурный.

— Спасибо, друг! — Кит дождался, пока стаканчик наполнится, вытащил из держателя, салютнул им дежурному и пошел на выход.

Свежий воздух больше не холодил, наоборот, после душного помещения небольшая прогулка до байка пошла исключительно на пользу. Перестал преследовать призрак зловонного аромата, из памяти почти стерлась гнилая улыбка задержанного.

Все-таки Кит решительно не понимал причин жгучей ненависти Царицы. У него, к примеру, было гораздо больше поводов для негатива — жертв грабежей за время службы он повидал достаточно. Из-за таких ублюдков, которые толком за себя отвечать не в состоянии, люди инвалидами оставались. Есть с чего трястись от бешенства. Особенно, когда поймаешь, а через неделю снова ловишь, потому что отпустили. Можно серьезно крышей поехать, если в руки себя вовремя не взять.

Нет, у Аделаиды Богдановны здесь точно что-то личное.

Глава 28

Кит на ходу выкинул опустевший стаканчик в урну, подошел к байку и отстегнул шлем.

Надо бы проверить, где Сергей обретался во время пребывания девушек в пансионате соседнего городка. Возможно, Тамара отдыхала в том же пансионате, что и Марина. И паспорт. Паспорт на имя Ложкина Сергея Павловича, древнего года рождения, судя по возрасту. Неужели никто не заметил, что подменыш лет на двадцать моложе? Или просто документ нигде не светился?

Оседлав байк, Кит достал телефон. Так и есть — сообщения не слышал. Зиночка, умница, прислала список вещей, оставшихся после оригинального Сергея Павловича. Одежда, еще одежда, обувь, средства гигиены — убогие, надо сказать — о, опасная бритва. Надо же, как у подозреваемого в доме. Кто, в самом деле, сейчас пользуется опасными бритвами? Паспорт, ювелирные украшения.

Недавно выпитый кофе встал поперек горла. Паспорт, черт с ним, значит, второй просто поддельный. Но ювелирные украшения — две штуки? Два обручальных кольца? Две серьги? Браслет и крестик? Блин, дебилы. Кто так опись составляет?!

Кит набрал номер аналитиков и принялся слушать длинные гудки. Не может быть, чтобы все по домам разошлись. Хоть до дежурного дозвониться, заявку оставить.

Но аппарат не переключался. А когда Кит набрал по новой, механический голос сообщил, что «абонент вышел из зоны действия сети». И это про стационарный. Точно, чертовщина.

С парковки Кит выезжал в серьезном раздражении. Ну правда, очень мутное дело. Оба дела мутные, что с маньяком, что с копателями. И Макс еще, третьим в компанию. Короче, либо на пенсию пора, наплевав на выслугу, либо раскрывать быстрее. По поводу пенсии Кит, конечно, откровенно кривил душой, вообще не представлял, что там делают. Вон, Шугарин сидит себе в начальниках и сидит. Сколько уже?

Кит попробовал подсчитать из полученных в курилке данных, но тут поток машин стремительно сгустился. Понятно — дождь закончился, всем срочно куда-то понадобилось в субботу, на ночь глядя. Пришлось снова притормаживать до разрешенных себе сорока.

И очень вовремя. Не скинь Кит скорость, ни за что не приметил бы бабульку, мечущуюся по тротуару у засбоившего светофора. Четырехполосная дорога никак не давала ей перейти на другую сторону. Если пропускала машина справа, за ней тут же выныривала другая. Вздрогнув от очередного сигнала, бедняга заскочила обратно на тротуар и там совсем поникла.

Кит свернул, припарковал байк у поребрика и подошел к бабульке:

— Вам через дорогу?

— Ой, миленький, — чуть не расплакалась та. — И едут, и едут! И гудят, и гудят. А светофор проклятущий все желтым светит и мигает. Сломался, что ли? Я, дура старая, у подруги дождь пережидала, а теперь, наверное, до ночи тут останусь. Туда мне, туда, — помахала она сухонькой ладошкой.

— Пойдемте, — Кит аккуратно, но крепко взял ее под локоть.

Сдернул шлем с отражателем и выставил в сторону потока. Хотя фонари и так давали достаточно света, чтобы и «зебру» разглядеть, и людей, по ней идущих. Довел бабульку до середины, там сменил дислокацию, заслонив собой и шлемом уже с другой стороны.

— Проводить или дальше сами дойдете? — выведя на тротуар, спросил он.

— Спасибо, внучек, сама дойду, — с неожиданной силой вцепившись в руку, бабулька развернула его к себе лицом.

Седые волосы аккуратно собраны пластмассовым гребнем, тонкие губы подрагивают, у глаз собрались добрые морщинки:

— Светлая ты душа, внучек. Город бережешь, со злом сражаешься. Я все вижу, кому что можно. Не говори с ним, только не разговаривай. Уничтожь, не грех это. Доброе дело сделаешь, от ненависти сохранишь.