Опер. Капкан для мёртвых - [60]

— Что вы себе позволяете? — обгоняя друг друга в палату ворвались сразу трое. Первым несся врач: — Вон отсюда, — выпалил он Киту в лицо, поравнявшись. — Я подам жалобу вашему руководству.

Кит, все это время стоявший почти в метре от изножья кровати, только руками развел.

— Уходите! — налетела на него давешняя медсестра с переизбытком косметики. Вторая — с поста, выдавшая ему халат — уже вовсю суетилась около Сергея, помогая врачу. — Выйдите из палаты! — крашеная обежала Кита и открыла перед ним дверь. — Прочь!

Кит молча повернулся и вышел. До него внезапно дошло, что «серая толстая» — это не рожа, а толстовка. А рожа — это как раз то, чего нет на видео.

На душе было на редкость неспокойно и пакостно. Мучило ощущение очень важного, но ни в какую не желавшего формулироваться вопроса.

Что он упускал?

Какого черта Сергей разыгрывал сложную комбинацию с повешением, лазанием на вышку и припрятыванием улики на самом виду, теперь стало кристально ясно: возомнил себя самым умным и решил уделать подстрелившего его опера. Тут пока можно не беспокоиться: заявление Сергей писать не станет, потому что иначе придется объяснять, при каких обстоятельствах Кит в него стрелял.

Но это точно не все. Что-то ускользало, не даваясь и не оформляясь даже в мыслях.

Что?

Глава 19

Капитаном Кита называли лишь в Питере — здесь, в Нижнеморске, он очень быстро получил майора, в старой должности засветиться фактически не успел. Но не мог же Сергей и там, и там поспеть? В смысле, совпадения случаются, но уж точно не в таком масштабе. Чтобы маньяк случайно приехал в тот же город, что и ловивший его за тридевять земель опер? Даже не смешно.

Не случайно? Еще нелепее. Кит сам себя считал параноиком, так что у любого предполагаемого преследователя просто не было шансов. К тому же, серии совершенно очевидно разные. Питерская обходилась без членовредительства, а здесь, на побережье, маньяк помешан на трофеях. Если уж и говорить о совпадениях, то о более реальных — например, о хрупких блондинках в качестве жертв. Так бывает, что один собирательный модный образ раздражает сразу двух разных уродов.

То есть, уроды разные, типаж жертвы один, опер тоже один. Везунчик, чтоб его.

Проходя мимо опустевшего поста, Кит притормозил, чтобы вернуть халат. Телефон он так и не успел спрятать в карман, пришлось положить на стойку. Стоило убрать руку, как тот затрясся, светя номером Шугарина.

Кит внезапно почувствовал себя настолько измотанным, что на эмоции сил не осталось. Еще халат никак не желал сворачиваться. И телефон не сразу удалось подцепить.

— Ну что там у тебя, принес извинения? — нетерпеливо спросил шеф.

— Принес, — коротко ответил Кит, свернув по коридору.

Судя по тону, Мария Елизаровна еще не успела пустить горячую новость в эфир. Или шефу еще не доложили.

— Все, как положено? Жертва произвола довольна?

— Просто счастлива, — Кит вышел на лестницу и спустился в пролет между этажами. — Содрал с себя провода и позвал на помощь. Теперь весь медперсонал, включая лечащего врача, уверен, что в полиции работают исключительно палачи и провокаторы. В общем, готовьтесь.

— О, как, — крякнул Шугарин. — А ты его не того? — помолчав, спросил он.

— Б-лин, — с чувством выговорил Кит.

Эмоции вернулись. Захотелось грушу и боксерские перчатки. И нажраться до состояния первичной материи.

— Ладно-ладно, я просто так спросил, — под Шугариным застонало кресло.

— Вы уверены, что там камер нет? Я понимаю, реанимация, но, может, в палате интенсивной терапии есть?

— Кстати, о камерах, — переключился Шугарин. — Я чего звоню — эксперты пленку проверили. Не он это. Запись чистая, без сучка, без задоринки. Вы тело обнаружили — как раз операция шла. То есть, рениа... реманиа... ре-а-ни-мационные мероприятия, тьфу ты! Так что другого ищи, а на этого наплюй. Истерик, как есть. Подумаешь, в изолятор препроводили. Что теперь — сразу вешаться? Так в прессу и заявим, что неадекватный, от обиды задушиться пытался, а теперь на лучшего сотрудника клевещет. Его слово против нашего. А если ты археологов поймаешь, Царица тебе не медаль, а орден выбьет.

Шугарин выдохся и замолчал. Настало время Кита сказать сакраментальное:

— О, как.

— А я тебе что говорю. Дались ей эти кладоискатели — вынь да положь. У нас тут мирное население душат, а она тебя на погост требует часовым поставить. Мол, в прошлые года уже ловили, не поймали, пусть Никита Романович займется, — Шугарин перевел дух и понизил голос: — Ты только глупостей не натвори, а то она тут чуть ли не прямым текстом потребовала их порешить. Вроде как одного уберем, другие больше не сунутся. Нашла, понимаешь, расстрельную команду.

По мере выслушивания возмущений, у Кита вытягивалось лицо. Он хорошо помнил высочайшие крокодильские экивоки на тему «по-тихому».

— Понял вас, Павел Сергеевич, — сказал Кит. — Не волнуйтесь, погост, так погост. Пойду кладбище охранять. Людей дадите?

— Сказал же, что дам, — сварливо напомнил Шугарин. — У тебя все?

— Вообще-то нет, — Киту послышался звук открывающейся двери. Откуда — сверху или снизу — он не разобрал. Но голоса раздались сверху, а затем все снова стихло. — Еще по нашему делу, — Кит на всякий случай тоже понизил голос и двинулся вниз, к выходу. — Я сделал заявление для прессы, чтобы женщины дома сидели. Лучше паника, чем новые жертвы. Вот теперь все, — добавил он, слушая как Шугарин душераздирающе молчит в трубку.