Опекун для высшей расы - [2]

У Акиты потемнело в глазах от гнева, и пальцы сами собой сжались в кулаки. За брата она готова была убить любого… любую!.. И этот пацаненок остроухий тоже не заслужил такого обращения!

* * *

— Эй, племяшка, ты что такая суровая?

Дядя Гош появился словно из ниоткуда. Вдруг возник на пути и приподнял голову Акиты за подбородок.

— Что-то случилось?

Девушка полминуты собиралась с мыслями, чтобы не вышло жалкого лепета: «А они там, а он мальчишка, а они его, а он на Соля похож». Нет, надо было изложить понятно и четко, чтобы дядя сразу понял и помог.

— Мы воюем с эльфами? — уточнила Акита для начала.

— Набеги случаются иногда, — с легким удивлением в голосе ответил мужчина. — Ну так дело-то житейское. Оборотней вон недавно пришлых порубили, а они наших троих задрали. Всяко бывает. Вампиры, опять же, распоясались совсем. Надо бы приструнить…

— Раз не воюем, значит, насиловать эльфов нельзя? — прервала девушка дядю.

— Нет, ни нам их, ни им — нас, — насторожился тот. — А что?.. Эти бляди таки припрятали себе кого-то?

— Да. Ровесника Соля, — теперь можно, теперь как раз очень правильно указать про возраст. Чтобы дядя осознал.

— Ща по ушам им… и по другому месту!.. — разозлился мужчина и рванул в сторону той казармы, как знал, куда надо бежать.

Акита решила не влезать и тихо подождала, пока крики, мат и звуки шлепков затихли. Дядя Гош вывел на улицу эльфенка, укутанного в покрывало. Выглядел мужчина слегка растерянно, потому что явно не знал, что теперь с этим остроухим чудом делать.

— Он же пользованный, ему теперь только у леса, — пояснил он Аките, будто та не знала, как эльфы относятся к подвергшимся насилию собратьям.

Вместо того чтобы поддержать попавших в беду, «чистые» эльфы позволяли «грязным» и полукровкам жить только на окраине лесов, постоянно напоминая им об их ущербности. Когда люди устраивали набеги, первыми им попадались именно отверженные, «окраинные».

Когда начинались войны, эти же «окраинные» сражались до последнего, мужчины и женщины, чтобы задержать людей как можно дольше и дать возможность «чистым» спрятаться, укрыть детей, приготовиться к нападению, выжить…

Больше всего мужчину смущала толстая длинная иссиня-черная коса, пусть и растрепанная. Она недвусмысленно намекала, что перед ними не взрослый эльф, а мальчишка. Мальчишка, подвергшийся насилию. То есть вот просто отправить его на окраину ближайшего леса совесть не позволяла… Надо бы обследовать, убедиться, что парень в норме, но при этом самому всем этим заниматься не хотелось — морока, да и… как в глаза целителю смотреть, когда придется рассказывать, где и при каких обстоятельствах он это толстокосое нашел!

Неужто не видели, бабищи скудоумные, что пацана схватили! Зла на них нет… Бляди и есть, хоть и стражницы.

Тут взгляд мужчины наткнулся на племянницу, и Гош, внутренне обрадовавшись, с самым суровым лицом, на какое был способен, вручил девушке свою проблему:

— Держи. Позаботься. Вот денег еще, — он вытащил из кошелька горсть монет и впихнул Аките в кулак. — Если признают нормальным — вернем своим. Нет — к делу пристроишь. У тебя уже один остроухий есть.

Девушка слегка скривилась на упоминание о втором «остроухом» — брата она очень любила.

Но «геммор с косой» приобняла за плечи и куда-то повела.

Уф! Гош вытер чуть вспотевший от волнения лоб и облегченно выдохнул. Морока с этими остроухими. Сплошная морока. Пока мелкие — нервные, молодые — злые, взрослые — высокомерные, старики… Интересно, есть ли у эльфов старики?

Акита вела мальчишку по улицам и радовалась, что дядя сказал именно про «остроухого», а не про «безумного». Мог бы, но не стал оскорблять маму. И это было хорошо, правильно. Справятся они с еще одним остроухим безумием, если понадобится. Пристроят к делу.

Девушка даже не сомневалась, что у нее эльфенку жить будет лучше, чем на лесной окраине. Там, конечно, вроде бы свои, только видела она, как эти «свои» себя ведут друг с другом. Эльф эльфу соперник, всегда и во всем. Только когда надо сражаться против людей — тогда объединяются. Ненадолго. И матери у них — ехидны, а не матери. Нет, мальчишке точно будет лучше у нее дома, с Солем подружатся, будут вместе за девками бегать…

Вот как к новому подселенцу отнесется Соль — не ясно. Да и самой Аките мороки прибавится, первое время — точно. От эльфов вообще одна морока…

Прежде чем возвращаться домой, девушка отвела своего нового подопечного в швальню, поймала одного из подмастерьев-портняжек и потребовала приодеть эльфенка.

Всю дорогу до швальни Акита пыталась разговорить мальчишку. Но он упорно молчал, чуть выпятив пухлые губы, и отводил взгляд в сторону.

Когда портняжки сдернули с него покрывало, чтобы снять мерки, даже не вздрогнул. Только огромные, черные как ночь глаза стали будто бы еще больше. И зрачок, который и так-то было почти не разглядеть, совсем пропал, слился с радужкой.

Вот когда подмастерье стал прикасаться к нему руками и шелковой лентой с делениями, тогда мальчишка запаниковал. Видно было, что запаниковал — взгляд заметался, а длинные тонкие пальцы буквально впились в бедра. Но прикрыться мальчишка даже не попытался. А потом вообще словно окаменел и уставился куда-то вдаль.