Опекун безумца - [9]

Первый выигрыш ободрил Сарджента, он снова поставил на цвет вслед за толстяком и снова выиграл. Расхрабрившись, Брюс пропустил два-три круга и весь выигрыш бухнул, вместе с толстяком, на зеро.

Шарик начал издькать до зеро, проигрыш был очевиден. Брюс тут же утерял интерес к игре и почувствовал удушье. Вдруг шарик подпрыгнул и, неожиданно ускорив бег, дотянул как раз до нуля, на который поставили толстяк и Сарджент.

Толстяк, сгребая кучу фишек под навес живота, глянул на Сарджента — видно, давно заметил, что Брюс пристроился в кильватере, — и подмигнул, как сообщнику. Толстяк, похоже, веселился от души, несмотря на непроницаемую маску: он пришел сюда не выигрывать и не щекотать нервы, а платил за удовольствие наблюдать за другими. Только сейчас Брюс обратил внимание на то, как полуприкрытые глазки человека без шеи ощупывают окружающих и успевают за секунду-другую впиться в троих, а то и в четверых.

Неожиданно помощница крупье, густо намазанная девица с дряблой кожей шеи и прикрытым волосами родимым пятном, выползающим из-за уха с серьгой, сделала Сардженту знак. Брюс в бытность свою в полиции знал, что она на крючке и ее осведомленностью пользуется кое-кто из его бывших коллег. Сарджент забрал свой выигрыш и лениво пошел вдоль стола.

Девица с родимым пятном вывела его в скрытый от посторонних глаз холл второго этажа.

Она хихикнула: узнала Сарджента: из полиции.

— Вы ошиблись. — Сарджент повернулся, чтобы уйти.

— Неужели? — Девица, широко улыбаясь, потянула его за рукав. — Брюс Сарджент…

Отпираться было глупо: сейчас он вспомнил, что девица была осведомителем самого Макги.

Девица сказала, что толстяк без шеи много выиграл и его хотят выпотрошить.

— Я не работаю в полиции. — Брюс решил сразу все расставить по местам. Рука девицы, сжимавшая его рукав, разжалась. Она пробормотала о молодчиках с холодными глазами и добавила, что те не одни: их дружки ужинают внизу, а еще две машины бандитов дежурят недалеко от входа в «Бо-Сит».

— Извините, — холодно прервал Сарджент, — это не мое дело, — и двинулся к лестнице.

На последней ступени Сарджент замер, переводя дыхание, и вдруг почувствовал, что кто-то дотронулся до его локтя. Сарджент повернулся: перед ним стоял толстяк без шеи и улыбался:

— Зря вы ушли. Мне сразу перестало везти. Вдвоем мы бы вылизали их кошельки досуха. Потеха…

Сарджент увидел, как наверху к лестнице приблизились молодчики с холодными глазами, они явно искали толстяка и, увидев его, слишком поспешно натянули маски незаинтересованности. Сарджент тихо предупредил, что толстяку лучше уйти отсюда и поскорее. Тот изумился, потрепал Сарджента по плечу и заявил, что у него кулаки молотят не хуже отбойного молотка и вообще он ничего не боится и даже жалеет дурней, которые рискнут с ним связаться. Сарджент не сомневался — это не бравада, но и смельчаков находят на помойках сплошь и рядом, еще чаще, чем трусов.

Сарджент видел, как молодчики развинченной походкой спускаются вниз, делая вид, что пьяны. Из ресторанного зала к ним продвигались другие бандиты, и не осталось ничего иного, как потянуть толстяка за столик. Тут же перед ними вырос официант. Толстяк шепнул ему что-то на ухо, и тот мгновенно бросился к кухне.

Сарджент выложил толстяку, что за ним охотятся, и показал загонщиков. Толстяк оказался тертым парнем и, не поднимая головы, продолжая раскатисто смеяться, успел разглядеть и молодчиков с холодными глазами, и их напарников.

— Я позвоню друзьям, — он наклонился к Брюсу, похихикивая.

— Вам не дадут, — мрачно пообещал Сарджент.

Толстяк играл роль, храбреца недурно, но страх уже заполз в его голову.

Брюс осведомился, есть ли у толстяка машина, и, незаметно взяв ключи от нее, проскользнул на улицу; толстяк покорно оставался за столом.

Сарджент выбрался на воздух и вздохнул полной грудью. Он без труда отыскал на стоянке вишневый «додж» толстяка и перегнал его к проходному двору позади «Бо-Сит»; к счастью, из машин гангстеров его не увидели.

Когда он вернулся, в зале веселились вовсю. Только что пробило полночь. Сарджент подошел к столику, над которым горой возвышался толстяк, и протянул ему коробку сигар, будто за ними и отлучался. Толстяк зажал сигару лошадиными зубами, не раскуривая ее, перевернул бокал и громко предложил отправиться в туалет. Туалетные комнаты в «Бо-Сит» находились в глубине здания, и выбраться из них на улицу было невозможно.

— Если мы не уйдем… — неуверенность толстяка нарастала.

— Надо уйти, — оборвал его Сарджент. Он не сказал толстяку, что надеется прорваться через бильярдную, ключи от которой за двадцатку позаимствовал у швейцара.

Контакт Гордона Кэлвина с одной из компаний, расследующих причины авиакатастроф, скорее всего, не прошел незамеченным, — а может, Кэлвин накручивал себя? Он вышел на такую компанию через двух подставных лиц, считая это вполне достаточной гарантией безопасности, но… сейчас, сидя перед человеком, которого Кэлвин всегда боялся, и с плохо скрытой брезгливостью поглядывая на его ортопедический ботинок чудовищных размеров и жесткую линию рта, Кэлвин не мог быть уверен, что его усилия не раскрыты.