Опасный замок (сборник) - [58]

Товарищ мой стал вслушиваться в какой-то правильный шум, который я не мог понять, но старик сказал, что это танцы. Слабые звуки музыки едва долетали до нашего слуха. Вилли в сердцах стукнул палкой о землю и воскликнул:

– Эти мерзавцы рыбаки привели другого скрипача! Проклятые контрабандисты, они не могут обойтись без мошенничества даже в музыке! Но я им докажу, что со мной нельзя шутить, как с таможенным досмотрщиком. Позвольте, однако это не скрипка, это Саймон Саупорт со своими флейтой и тамбурином! Но я задам ему тамбурина.

И, взяв меня за руку, старик пошел быстрыми шагами, и когда мы вошли в хижину, в которой я увидел множество рыбаков с семействами, я испугался, как бы нас не встретили неприветливо.

Но веселые восклицания, которыми встретили Вилли Бродягу по крайней мере двадцать голосов, кружка пива, которую ему тотчас же подали, и быстрота, с которой велели замолчать флейте и тамбурину, убедили меня, что старик пользовался большой популярностью. Его окружили молодые люди обоего пола и объяснили, что, испугавшись, не случилось ли с ним какого несчастья, отправили двух или трех парней к нему навстречу.

– Слава богу, – сказал Вилли, – со мной не случилось никакого несчастья, кроме отсутствия моего лентяя Робина, который не прибыл к сроку, но я вам привел на его место другого музыканта, который стоит двенадцати таких негодяев.

– А кого вы нам привели, Вилли? – воскликнули многие голоса, и я сделался предметом всеобщего любопытства.

– Узнаю по банту на галстуке, – сказал один рыбак, – это Джон Гобсон, молодой портной из Барго. Добро пожаловать к нам в Шотландию, господин закройщик.

И он протянул мне свою широкую мозолистую ладонь.

– Джон Гобсон! – воскликнул Вилли, – этот молодой человек учится у Джоши Геддса квакерскому ремеслу.

– А какое же это ремесло? – спросил рыбак.

– Лицемерие и ложь, – отвечал старик, что вызвало общий хохот, – но я научу его другому – веселиться и играть на скрипке.

Удовольствовавшись этим ответом, большинство перестало обращать на меня внимание, кроме нескольких девушек. Старики снова принялись за пиво и водку, а молодежь, собравшись танцевать, закричала Вилли, чтобы начинал.

Старик не заставил себя долго ждать, и мы заиграли разные, преимущественно народные, танцы. Мой маэстро был доволен моей игрой, тем более что вокруг слышалось одобрение.

Веселье было заразительно, и мне захотелось, в свою очередь, покружиться с молодежью; но я боялся оставить слепца без аккомпанемента. Словно угадывая мою мысль, щеголевато одетая хозяйка предложила Вилли отпустить меня потанцевать, на что старик охотно согласился, потребовав только подкрепления, то есть кружку пива.

Пока он тянул любимое питье, в комнату вошла новая компания, состоявшая из старухи, которую лэрд называл Мабель, Кристела Никсона, его слуги, и молодой девушки, которая читала молитву перед ужином.

Теперь, милый Аллан, признаюсь тебе, что именно ради этой особы я так долго оставался в этом краю, из которого давно уже уехал бы, если бы не она. Ты поймешь, как радостна была для меня эта встреча.

Когда они вошли, на ней была зеленая мантилья, похожая на описанную тобой, и вообще мне кажется, что твоя незнакомка и моя брокенборнская красавица – это одна и та же особа. Заметив меня, она изменилась в лице, отдала мантилью Мабель и довольно спокойно вошла в комнату. Мужчины сняли шляпы, женщины ей поклонились, и она уселась на стуле, который ей поставили поодаль от других.

Между тем кружок танцующих ожидал только меня, и многие парни кричали, чтобы я поторопился, а иные подсмеивались, что я робею пригласить себе партнершу.

Недолго думая, я быстро пересек комнату и ангажировал прелестную Зеленую Мантилью.

Глаза ее выразили удивление такой смелостью, и, судя по ропоту, раздавшемуся вокруг, моя выходка удивила все общество. Но моя дама встала, горделиво выпрямилась, как особа, сознающая цену своей снисходительности, и величественно протянула мне руку.

Танцевали джигу, а ты знаешь, что я за нее всегда получал похвалу от нашего танцмейстера. Мы так хорошо исполнили свой тур, что вызвали всеобщее рукоплескание. По окончании танца я подвел даму к ее месту и сел возле нее. Она как будто смутилась, но я не хотел обращать на это внимание.

Начались новые танцы, в которых прелестная незнакомка не участвовала. Ее, видимо, беспокоили пристальные взгляды Мабель и Кристела, но топот и звуки скрипки способствовали более или менее интимному разговору.

– Мне кажется, – сказала моя соседка кротко и скромно, – несмотря на наше очень мимолетное знакомство, – я вижу мистера Дарси Летимера.

– Действительно, Дарси Летимер имеет удовольствие…

Я собирался отпустить какой-нибудь комплимент, но она перебила меня.

– Как же случилось, – спросила она, – что вы здесь, переодеты, или по крайней мере играете роль, недостойную человека, получившего хорошее образование? Извините меня, я не хотела оскорбить вас, но когда берут в товарищи такого человека…

И она, взглянув на приятеля моего Вилли, замолчала.

Я устыдился, но сказал, что совершил эту шалость от нечего делать, но что ничуть не жалею, потому что она доставила мне настоящее удовольствие.