Опасный роман - [14]

— Итак, мой старый друг, катись в душ, ищи смокинг и не забудь побриться. Сегодня в восемь у нас пир.

Фергюсон поднялся и удалился, что-то хмуро бормоча себе под нос. Лили проводила его подозрительным взглядом и обернулась к Рашу.

— Джереми, я понимаю, это нахальство так говорить о твоем компаньоне, но… что вас может связывать? По-моему, лучшая компания для Дона Фергюсона — вот эти крокодилы!

Она в сердцах ткнула в ближайшую фотографию, на которой молодой Джереми Раш в обнимку с каким-то парнем балансировал на громадной голове мертвого аллигатора.

Раш улыбнулся.

— Ты сама ответила на этот вопрос, Лили. Вот это и связывает.

Она непонимающе взглянула на фотографию и перевела взгляд обратно на Джереми. Тот все еще улыбался.

— Дон и я служили в легионе. Вместе с самого первого дня — и до самого последнего. До плена.

Лили ошеломленно молчала. Значит, вечно нетрезвый грубиян со шрамом — однополчанин Раша? Но ведь это было давно…

— Мы вместе попали в плен, и я бы не выжил со своей раной, если бы не Дон. Он не позволил мне умереть. А потом он бежал, а у меня не вышло… В общем, встретились мы только после того, как я уже уселся в это кресло. С тех пор мы почти неразлучны, хотя он любит пропадать надолго.

Лили немедленно успокоилась. Все нормально и понятно. Благородный Джереми Раш просто не может отказать наглому Фергюсону, помня о совместной службе в армии, хотя на самом деле Фергюсон ничего героического не совершил, наоборот, бросил товарища и сбежал один. Потом, когда Раш стал знаменит и богат, Фергюсон сообразил, где искать выгоду, и с тех пор сидит у Раша на шее, а печальный принц считает своим долгом оплачивать пьянство и хулиганство этого негодяя.

Система мироздания, пошатнувшаяся было при виде Дона Фергюсона, пришла в устойчивое равновесие, и Лили безмятежно махнула рукой.

— Бог с ним. Значит, акклиматизация окончена? Теперь мы можем поговорить о моем отце?

Раш неожиданно посерьезнел.

— Это нелегкий разговор, Лили. Давай пока о нем не думать. После ужина пойдем в кабинет, и я все тебе расскажу.

Как и положено принцессе в приличной сказке, у Лили Норвуд имелось всего три наряда. Первый, с лиловыми колокольчиками, уже был использован, настала очередь второго. Бледно-зеленый шелк струился по фигуре, и Лили вспыхнула, увидев, как четко прорисовывается грудь под тонкой тканью. Она представила, как Раш окидывает ее восхищенным — а каким еще? — взглядом, и от этой мысли мгновенно напряглись соски, отчего наряд стал еще откровеннее.

Лили в панике заметалась по комнате. Лифчик! Нужен лифчик! И трусики!

Лифчик отпал в полуфинале, так как сзади платье было вырезано почти до талии, а одно плечо открыто. Трусики тоже создали проблему. Без них было видно, что их нет, а с ними — что они есть.

Черт бы побрал натуральный шелк!

Компромисс был найден. Лили натянула колготки, такие тонкие, что их было почти не видно на коже, а на плечи набросила газовый шарф.

Знала ли Эулалия Перкинс, даря этот шарфик Лили на Рождество, что удостоится за это доброе дело таких благодарностей и благословений?

В условиях небольшого английского городка шарфик был ужасен. По матовому полю летали золотые бабочки, а их перемежали крупные листья папоротника, для верности тоже расшитые блестящей нитью зеленоватого оттенка. Здесь, в Африке, Лили с изумлением поняла, что он почти идеально подходит к ее наряду и даже придает блеска. Во всяком случае, Герти с явным одобрением окинула Лили взглядом и кивнула каким-то своим мыслям.

В восемь часов Лили выплыла на террасу, и восхищенный — как же иначе? — взгляд Раша наполнил ее сердце щенячьей восторженной радостью. А потом наступил черед самой Лили остолбенеть от восхищения.

Разумеется, Раш был хорош и элегантен сверх меры. Смокинг сидел на нем так естественно, словно бывший солдат Иностранного легиона в нем родился. На неподвижных ногах блестели элегантные черные ботинки, стрелка на брюках была безукоризненна. И все же не Джереми Раш приковал внимание Лили Норвуд на этот раз.

От перил повернулся высокий смуглый пират со шрамом на щеке. Пират был гладко выбрит, и, как у всех смуглых людей, легкая синева оттеняла его высокие скулы. Чисто вымытые темные волосы блестели в свете свечей, в зеленовато-карих глазах прыгали золотые искорки.

Он был гораздо шире Раша в плечах, этот пират, и фигура у него была далеко не идеальной, но он и смокинга не носил. Вместо смокинга на нем был чертовски дорогой — это даже Лили со своим ничтожным опытом смогла разглядеть — черный костюм чуть мешковатого покроя, как в 30-е годы: ослепительно-белая рубаха с расстегнутой верхней пуговицей и нарочито небрежно повязанный галстук. Пират сделал несколько шагов навстречу Лили — и у нее в ушах явственно зазвучала мелодия свинга, любимейшего ее танца. Эта якобы расхлябанность движений, эта упругая походка, все выдавало в пирате превосходного танцора.

Пират склонился над рукой Лили, явственно щелкнули каблуки, а потом ей пришлось задрать голову, чтобы посмотреть в смеющиеся, глаза Дона Фергюсона.

Впрочем, первые же его слова отрезвили Лили.

— У вас на редкость глупый вид, куколка. Закройте рот и держитесь царственно — мы же на званом ужине!