Опасный промысел - [3]

— Иногда ладят, иногда нет, — задумчиво ответил Шекспир. — На одно можешь твердо рассчитывать: черноногих там не будет.

— И слава богу! — ответил Нат.

Свирепое племя черноногих считалось бичом северной части Скалистых гор. Черноногие без устали охотились на всех белых, которые осмеливались вторгнуться на их земли, и на совести этого племени была смерть уже нескольких дюжин трапперов. А еще черноногие непрестанно воевали с другими племенами, и их военные отряды часто отправлялись в походы за сотни миль, нападая по дороге на любое индейское поселение. И все-таки больше всех их боялись, хотя и презирали, белые.

— Не сомневайся, Тянущий Лассо и его отряд прискачут на место завтра утром, разодетые в пух и прах, верхом на лучших лошадях, — заверил Шекспир.

— Ты говорил, что встреча уже началось. И как долго она продлится?

— Если нам повезет, около двух недель. Прошлые две встречи заканчивались где-то к середине июля.

— Стало быть, эта третья по счету, да?

— Угу. И думаю, далеко не последняя.

— Почему ты так считаешь?

— Пока щеголи и модницы на Востоке платят хорошие деньги за превосходные бобровые шкуры, по Скалистым горам будут скитаться трапперы. По крайней мере до тех пор, пока здесь не исчезнут бобры.

Нат оглянулся на жену, которая прикоснулась к его плечу.

— В чем дело? — спросил он на языке шошонов. Уинона указала на его голову.

Нат пристроил «хоукен» поперек седла и осторожно дотронулся до волос. Пальцы нащупали перо, которое почти отвязалось.

Перо…

Невольно нахлынули воспоминания о благородном воине шайенов по имени Белый Орел, знаменитом вожде клана Лучников. У многих равнинных племен имелись подобные кланы, куда входили самые храбрые воины. В одном племени их могло быть сразу несколько.

У шайенов насчитывалось шесть воинских кланов: Лучники, Безумные Псы, Лисы, Красные Щиты, Лоси и Собаки. Белый Орел возглавлял клан Лучников, и получить перо от такого знаменитого воина считалось высокой честью.

Белый Орел вручил Нату перо после битвы с кайова, однако только недавно Кинг сумел понять ценность дара и теперь с гордостью носил знак доблести.

Нат аккуратно закрепил перо.

Быстрыми жестами Уинона дала понять, как она рада иметь мужа, уже много раз доказавшего свою храбрость; мужа, который будет хорошим кормильцем для нее и их многочисленных детей.

Смущенно улыбнувшись, Нат только кивнул — он все еще не мог привыкнуть к пугающей откровенности индианок. Уинона без стеснения говорила о чем угодно, в том числе и о сексе, и временами ее простодушные высказывания приводили молодого человека в замешательство.

Но откровенность индианки была не единственной причиной переживаний Ната. Он посмотрел на левую руку жены, на тонкие полоски мягкой кожи, обернутые вокруг кончиков двух ее пальцев.

Как она могла так поступить?

Нат понимал, что для Уиноны этот варварский акт был совершенно естественным. Она лишилась отца и матери, которые пали от рук черноногих, а обычай шошонов требовал, чтобы женщина, потерявшая родственника или близкую подругу, в знак горя и доказательства своей любви к умершим на глазах у всех отрезала себе фалангу пальца. В лагере шошонов Нат видел нескольких пожилых женщин, у которых тоже недоставало кончиков пальцев. Этому обычаю следовали и мужчины, но не столь беззаветно, как женщины: указательный и средний пальцы нужны были воинам, чтобы натягивать тетиву лука, поэтому эти пальцы всегда оставались в целости и сохранности. Да, Нат знал, как строго шошоны придерживаются своих обычаев, и все же был недоволен, что Уинона искалечила себя, нарушив его запрет. Как она могла так поступить?

Шекспир неожиданно натянул поводья.

— Давай немного передохнем, — предложил он.

— Сейчас? — удивленно отозвался Нат. — Когда мы почти у цели?

— Да, сейчас, — многозначительно сказал траппер. — Явимся мы на пятнадцать минут раньше или позже — какая разница?

— И то верно, — нехотя согласился Нат.

Ему не терпелось добраться до места встречи трапперов и торговцев, но в подобных случаях он привык доверять суждениям друга.

— Не мешало бы напоить лошадей, — объяснил Шекспир, кивнув на речку, протекающую в двухстах ярдах к востоку. — А еще неплохо было бы привести себя в порядок и как следует приготовиться к встрече.

— Я уже готов! — заверил Нат.

Шекспир неодобрительно посмотрел на Кинга:

— Вообще-то я имел в виду не нас с тобой.

Осознав свою ошибку, Нат виновато взглянул на жену:

— О… Я не подумал, что для нее это так важно.

— В некоторых отношениях индианки ничем не отличаются от белых женщин. И те и другие любят время от времени наряжаться в лучшие платья и красоваться перед людьми. Послушай моего совета: перестань видеть в своей жене невежественную дикарку и относись к ней как к женщине…

— Я и так отношусь к ней как к женщине!

— Возможно. И все же в твоей упрямой башке все еще сидит множество глупых россказней про индейцев. Избавься от всей этой чепухи, тебе же будет лучше.

— Ты настоящая кладезь мудрости.

Шекспир дотронулся до своих волос:

— А откуда, как ты думаешь, у меня эта ранняя седина?

Засмеявшись, Нат знаком велел Уиноне спешиться.

— Я отведу лошадей к реке, — предложил он.