Опасный промысел - [13]

Уинона ответила, что была бы рада собственному типи, потом добавила, что, если жилище будет большим, им понадобятся еще лошади.

Нат упрекнул себя за то, что сам об этом не подумал. Чем просторнее будет типи, тем больше вьючных лошадей потребуется, чтобы тащить шесты, шкуры и прочее. Типи средних размеров обычно перевозили с места на место без особых усилий три лошади. Но жилище пятнадцати футов в высоту требовало множества поддерживающих шестов, не говоря уже о шкурах. Самое большое типи, которое видел Нат, имело тридцать футов в высоту, его поддерживали тридцать шестов, а для перевозки требовалось пятнадцать вьючных лошадей.

Очевидно, угадав мысли мужа, Уинона пояснила, что на ближайшее время им вполне сгодится и небольшое жилище, по крайней мере до тех пор, пока не появится малыш.

Нат осведомился, скоро ли она собирается заиметь ребенка, и Уинона с улыбкой указала на него, ответив по-английски:

— Когда ты захочешь.

«И вправду, когда мы сможем завести детей?» — подумал Нат.

Сначала он должен был решить, где они станут жить. Он снова вспомнил о хижине дяди Зика, оставшейся далеко на юге, и начал обсуждать это с женой, уверенно и плавно делая нужные жесты.

Уинона нахмурила брови и опустила глаза.

Стоит ли им отправляться в такую даль?

Нат выжидающе смотрел на жену. Если она откажется, если захочет остаться со своим народом, ему придется попросить совета у Шекспира — что делать дальше.

Спустя минуту Уинона взглянула на мужа и ответила.

Она призналась, что боится отправляться в малознакомые места, ей не хочется расставаться со своими родственниками и друзьями. Но она уважает суждения мужа, и, если Нат действительно считает, что они будут счастливы в этой хижине, она сделает все, чтобы привыкнуть. Но у нее есть одно условие. Она была бы очень благодарна, если бы муж согласился навещать племя шошонов по меньшей мере раз в год, если дважды — еще лучше!

С огромным облегчением и благодарностью Нат заверил супругу, что она и в самом деле будет счастлива в хижине. Они проживут там год, чтобы Уинона могла решить, нравится ли ей это место. Если спустя год она не будет довольна, они подумают, где еще можно обосноваться.

Уинона с готовностью согласилась и дала знать, как ей повезло, что у нее такой мудрый муж.

Как всегда, Нат почувствовал себя не в своей тарелке, получая такие комплименты. Он застенчиво улыбнулся и ответил, что рад иметь такую понимающую жену.

Несколько минут они ехали бок о бок в благостном молчании.

— Научи меня еще словам, — наконец попросила Уинона по-английски.

Нат кивнул и принялся указывать на разные предметы, мимо которых они проезжали, и называть их по-английски, а Уинона старалась точно повторять эти слова. Нат дивился тому, как легко она учится чужому языку. Если бы он мог хоть вполовину так же быстро учиться языку шошонов!

Поглощенные уроком, молодые супруги потеряли счет времени, а склон, по которому они ехали, постепенно становился все круче. Они продолжали двигаться, вдыхая бодрящий, свежий горный воздух. Всадники уже поднялись на несколько тысяч футов над уровнем моря, а подъем все продолжался.

Когда Шекспир добрался до перевала и натянул поводья, его спутники смеялись над словом «бурундук», которое показалось Уиноне просто изумительным.

— Почему ты остановился? — спросил Нат.

Он отвел взгляд от жены, увидел долину, протянувшуюся на многие мили на север, и сам понял — почему. Они наконец-то прибыли на место встречи.

— Гляди! — сказал Шекспир. — Вот ради этого и живет обычный траппер. Одиннадцать месяцев в году он карабкается по горам, сражается с природой, индейцами, дикими зверями — для того лишь, чтобы добыть шкур и заработать денег. А потом является сюда и за три-четыре недели тратит большую часть заработанного.

Старый охотник помолчал.

— Это самое многолюдное сборище белых к западу от Миссисипи. В некотором роде напоминает мне Сент-Луис в прежние дни.

Нат был в Сент-Луисе всего два месяца назад и не стал бы сравнивать многолюдный деловой город с тем, что сейчас открылось его взору. Однако он уже много недель не видел людских скоплений, кроме разве что отряда шошонов, поэтому бурлившая в долине толпа вызвала у него прилив возбуждения, даже дрожь от нетерпения слиться с ней.

— Я и не знал, что тут будет так много народу.

— Откровенно говоря, я и сам удивляюсь, — ответил Шекспир. — Год от года встреча становится все более многолюдной.

Северный берег Медвежьего озера превратился в своего рода декорацию для действа более пяти сотен белых мужчин. Ближе к воде расположились жилища трапперов. Их палатки, навесы и хижины выглядели так убого, что, казалось, рухнут, если поблизости кто-нибудь громко чихнет. Поскольку люди знали, что пробудут здесь всего лишь несколько недель, они не старались ничего «возводить», большинство же вообще спали под балдахином из звезд.

Рядом с озером виднелись также около сорока достаточно прочных палаток торговцев, возле которых толпилось множество нетерпеливых покупателей, как и возле палаток скупщиков пушнины. Перед последними выстроились в очередь взволнованные трапперы с тюками мехов, каждый надеялся получить за свое добро наивысшую цену.