Опасный поцелуй - [85]

– Ну какая же ты неутомимая пчелка! – воскликнула Клаудия. – Спасибо. Поручу Фоксу проверить это.

– Я должен идти. Обещай мне, что будешь осторожна.

– Осторожна? В каком смысле?

– Просто осторожна, ладно?

– Хорошо. – Раздумывая над тем, кто это так напугал и озадачил Уита, Клаудия вышла из здания мирового суда и уже через пару минут была в своем кабинете.

Уит смотрел, как Клаудия переходит улицу. Внезапный порыв ветра растрепал ее черные волосы, и она, убрав с лица непослушные пряди, зашла в полицейский участок.

Уит опустил жалюзи. Утром он позвонил всем своим братьям. Он выслушал последние новости о прорезавшихся у его племянников зубах, о грядущих выпусках нового программного обеспечения, об интригах в кругах литературных критиков. Но ничего, что касалось бы выстрелов, темных личностей, скрывающихся в тени деревьев у дома и готовых напасть на невинных родственников только из-за того, что Уит оказался не тем судьей, не в том месте и не в то время, ему не сообщили. Каждый из этих разговоров он заканчивал якобы увиденной по телевизору историей о случае бессмысленного насилия и просил всех быть крайне осторожными.

Уит чувствовал себя неимоверно уставшим и через силу выполнял свои повседневные обязанности. Как обычно, он подписал несколько распоряжений, а потом провел короткое слушание по делу о прогуле и очень долгое заседание суда по дорожным нарушениям. Завтра должно было состояться дознание; времени у него оставалось мало. Уит поднял трубку телефона.

– Велвет? Это Уит Мозли. Сделайте мне одолжение. Ключ от «Настоящего позора» все еще у вас?

– Да. – Ее голос был ленивым и сонным, как будто она только что проснулась. Если это действительно было так, то интересно, чем она занималась всю ночь.

– Тогда я подъеду и возьму его у вас, если позволите.

– У копов тоже есть ключ.

– Я бы хотел воспользоваться вашим.

Она немного подумала.

– Ладно, договорились.

– Мне тут нужно кое-что сделать, поэтому я буду у вас через час.

– Жду вас, судья.

Он положил трубку, стянул свою мантию и уже в пляжной рубашке, шортах цвета хаки и сандалиях отправился в не самый благополучный западный район Порт-Лео.

Клинок наблюдал за небольшими волнами, которые накатывались на гладкий чистый песок пляжа «Маленький шалун». Прекрасный влажный воздух – дыхание океана – нес в себе запах соли и свежести. На берегу не было никаких признаков пребывания Хезер Фаррел: ни пятен крови на песке, ни следов ее ног.

Он отвернулся от воды, и в этот момент послышался тонкий голос, напоминавший голос его матери, которая вечно что-то шептала сыну и ругала его. Голос продребезжал ему прямо в ухо: «Ты думаешь, что у нее не осталось другой одежды, кроме той, что была надета на ее никчемное тело?»

Он замер, а через минуту уже повернул лодку в сторону пляжа. За полумесяцем песчаного берега, в глубине парковой зоны, стояла группка виргинских дубов, окруженных высокой травой. Он однажды видел Хезер там: она поцарапала ногу и стояла, прижавшись к наклонившемуся, как Пизанская башня, дереву.

Девчонка должна была ночевать где-то здесь, неподалеку. Он помчался по песку, потом по высокой траве, чувствуя, как в груди бешено стучит сердце и его всего охватывает панический ужас. Мамин голос смеялся над ним, сливаясь с шумом ветра.

Он бродил по высокой траве среди кривых дубов около получаса, но нашел только узкий прямоугольник из смятых стеблей травы, где недавно лежал спальный мешок этой девчонки, и разорванную упаковку от крекера с ореховым маслом.

Стоянка для трейлеров называлась «Конец радуги». Однако горшка с золотыми монетами, на который обычно указывает радуга, не было и в помине.

Он постучал не в ту дверь, и сонная пожилая женщина сказала ему, что Мэриан Дачемп живет в трейлере номер шесть. При этом она указала на безукоризненно ухоженный домик на колесах – настоящий дворец среди прокуренных травкой хибарок.

Уит удивлялся, как люди добровольно соглашаются жить в таких передвижных домиках на техасском побережье. Один пронесшийся над заливом ураган или просто тропическая буря средней силы могли забросить такой трейлер от моря на середину их округа. Причем мелкими частями.

Уит постучал в следующую дверь. Внутри домика слышалась джазовая мелодия из ежедневного послеобеденного ток-шоу. Дверь распахнулась. В проеме, слегка покачиваясь, появилась женщина, выглядевшая, видимо, старше, чем была на самом деле. На ней были обрезанные до колен потертые джинсы и выцветшая футболка с надписью: «Ледяной минтай, Корпус-Кристи».

– Мэриан Дачемп?

– Возможно, – ответила женщина, часто моргая на ярком дневном свету.

– Я Уит Мозли. Мировой судья округа Энсайна. Я веду расследование по делу о смерти и хотел бы задать вам несколько вопросов.

– Хм, хорошо. А о чем речь?

– О Кори Хаббле.

Она уставилась на него с искренним недоумением.

– О вашем приятеле, который исчез несколько лет назад, – уточнил Уит. – Помните?

Мэриан Дачемп задумалась. Она явно была пьяна. В опущенной руке у бедра была зажата бутылка вина, – кстати, как это ни удивительно, французского бордо, а не какого-нибудь обычного для таких стоянок пойла.

Джорджи, настоящая ходячая база данных, снабдила Уита краткой информацией о Мэриан: была симпатичной девчонкой-сорванцом и спортсменкой до последнего года младшей средней школы, пока во время несчастного случая не утонул ее отец. Покойный, казалось, восстал из могилы, чтобы увлечь свою дочь на дно; Мэриан Дачемп затянуло в разрушительную спираль наркотиков, пьянства и мелких краж. Из школы ее выгнали, и с тех пор Мэриан живет на содержании у матери. Просто позор, возмущалась Джорджи.