Опасный беглец - [38]
«– Виктория-ханум обратит в христианство правоверных Индии, а потом начнет добираться и до правоверных моей страны. Пускай феринги привозят свои войска в Александрию, я поставлю пушки на берегу и не пропущу их войско через мою страну!.. Так сказал египетский султан.»
Все засмеялись.
– Хорошо придумали афганцы! – сказал Чандра-Синг.
– Саибы хотели поссорить афганских мусульман с мусульманами Дели, а потом и тех и других – с индусами всего Доаба, – продолжал Ордар-Синг. – Лазутчиков засылали в город.
– Ну, и что же?
– Не разбили нашей дружбы саибы. О, сейчас у нас все заодно, по всей Верхней Индии, и мусульмане и индусы. «Разве у нас с вами не один Коран и не одна Кибла?» – говорят мусульмане афганских земель своим братьям, нашим мусульманам в Дели. – «Разве у нас не один враг и не один противник?» – говорят индусы мусульманам. «Один и тот же зверь терзает сердца детей и нашего и вашего народа. Вы говорите на языке урду, а мы на хиндустани, и всё же мы хорошо понимаем друг друга. Как охотники в деревне, став плечом к плечу, всей страной, мы должны устроить облаву на тигра и прогнать его из нашей земли».
– Хорошо говоришь, Ордар-Синг!.. – сказал Чанд-ра. Он с улыбкой качнул головой.
– Очень злы саибы, – продолжал Ордар-Синг. – Они сами укрепили наш Дели, сами сложили, несколько лет назад, тысячи бомб и ядер в делийские подземные кладовые. Они видят, что им теперь ни силой, ни хитростью не одолеть делийцев. На последнем совете решили: просить Калькутту собрать большие пушки и повести орудийный поезд под стены Дели.
– Орудийный поезд? – сказал Чандра-Синг. Лицд его стало серьезно.
– Да, и этот поезд уже выходит в путь.
Хайдар, молодой мусульманин-оружейник, с красивым лицом, измазанным копотью, вступил в разговор.
– Все, что были тяжелые гаубицы у нас в Дум-Думе в пушечной мастерской, вошли в поезд, и много больших мортир из Вильямс-форта. Капитан Бедфорд поведет поезд, уже есть приказ.
– Каково прикрытие? – живо спросил Чандра-Синг.
– Королевские стрелки, человек пятьсот, орудийная прислуга вся наша.
– Так. Очень важная новость, – сказал Чандра-Синг. – Ты говоришь, поезд отправляется скоро?
– Да. Завтра или послезавтра. Приказ уже есть.
– Орудийный поезд не дойдет до Дели, – сказал Чандра-Синг. – Слишком далеко…
Чандра-Синг усмехнулся.
Все смотрели на него.
– Его остановят в пути, – договорил Чандра-Синг.
– Да!.. Да!.. – подхватили все. – Нельзя пропустить большие пушки к стенам Дели.
– Наши должны узнать. И узнать вовремя.
– Я пойду! – сказал крестьянин, принесший письмо.
– Нет. – Чандра-Синг поглядел на его босые ноги, избитые о дорожные камни. – Ты издалека пришел, Ордар-Синг, тебе надо отдохнуть. Ты, Хайдар?.. Ты мне нужен для другого дела, в твоей мастерской… – Чандра-Синг перевел взгляд, и глаза его остановились на Леле.
Лела смело встретила взгляд быстрых серых глаз Чандры.
Чандра-Синг помедлил.
– Пойдет девушка! – сказал он. – Девушка сделает всё, что нужно.
– Пускай она будет осторожна! – сурово сказал крестьянин, принесший письмо. – Ходсон-саиб…
– А-а!.. Тощий саиб? – раздались голоса. Даже здесь, в Калькутте, многие слыхали о нем.
– Ходсон-саиб сколотил недавно в наших местах секретный корпус и называет его: «Туземные разведчики». Не знаю, чем он платит своим разведчикам, – золотом или ложью, – только хитер тощий саиб; видно, мать его дружила с дьяволом. Люди Ходсона узнают, где что делается, и доносят ему.
– Изменники!..
– Сыны бесчестных отцов!..
– Намак-Харам!.. Ломающие соль! – с презрением сказал Чандра-Синг.
«Намак-Харам» – ломающий братскую соль, нарушающий общую трапезу, изменник, – этим словом клеймили тех, кто продался англичанам.
– Они всюду! – сказал Ордар-Синг. – На базаре, на улице, в курильне, в бане, на мосту, на почтовой станции… Они узнают, кто куда идет и зачем. Они расспрашивают детей, женщин. Пускай девушка будет осторожна!
– От Бенареса ее повезут в лодке, – сказал Чандра-Синг.
Лодка ждала Лелу под прикрытием древесных ветвей, в стороне от храмов и людных мест. Лелу усадили под травяной навес, и, оттолкнувшись от берега, лодка пошла вверх по течению.
Лодочники держались вдалеке от левого берега, и Лела издали глядела на храмы Бенареса. Удивительные здания столпились на берегу. Одни походили на выложенный из камня огромный улей со срезанной верхушкой, другие изогнули во все стороны углы многоскатной кровли, облепленной фигурами, третьи, тысячелетней давности, расползлись по земле каменным полукружьем, заросли травой и могучими деревьями. Здесь был индусский храм Духа, и знаменитая мечеть Аурангзеба. и полуразрушенный Непальский храм. Река круто поворачивала к северу; уже не одну милю проплыла лодка вверх по течению, а храмы всё виднелись на берегу, новые и новые. Здесь были храмы всех индийских религий. Сюда приходили молиться и брамины, и джайны, и верующие в Будду, и магометане. Большие парусные лодки и малые челноки проплывали по реке навстречу Леле. К храмам священного города плыли и шли паломники из всех городов Индостана. Часто вниз по реке спускалась небольшая лодка, на ней был устроен шатер из широких листьев банана, переплетенных цветами; внутри шатра сидел покойник, спеленутый как кукла и завернутый в желтую ткань: это везли в Бенарес хоронить брамина.
