Опасные выборы - [70]

– Хорошо, а чашку вы куда ставили, когда принесли ему кофе? Иван, пожалуйста, подвиньтесь немного. Ну?

Официантка изобразила, как она ставила чашку. Получалось, что поставила ее не перед посетителем, а ближе к краю стола. Гуров предположил, что ни официантка, ни директор не помнят, где точно сидел мэр. Но девушка уверенно возразила, что они так всегда ставят чашки, если клиент чем-то занят, а мэр в это время что-то писал в записной книжке. Теперь подошла очередь директора.

– Иван, вы в прошлый раз сказали, что, войдя в кафе, узнали мэра. Вы узнали его с затылка?

Директор хлопнул себя по лбу ладонью и рассмеялся.

– Точно, как же это я? Точно, он сидел лицом к двери, а не спиной.

Гуров вопросительно посмотрел на официантку. Та только пожала плечами, сказав, что такой мелочи она не помнит. Гуров заставил Ивана пересесть на другую сторону стола. Снова общими усилиями они выверили расстояние от края стола, на котором сидел Чуканов. Гуров знал, что погибший мэр не был левшой, значит, записная книжка и выпавшая, возможно, из нее визитная карточка могли лежать справа от него и ближе к окну. Теперь стало понятно, почему, заменяя пепельницу, официантке пришлось наклоняться и тянуться. Если мэр писал правой рукой, то сигарету он мог держать левой и левой же стряхивать пепел в пепельницу. Так что пепельница могла стоять именно слева от него.

Потом, также общими усилиями, стали вспоминать, как вошел Захаров, где и как присел, в какой позе сидел мэр во время разговора, в какой – его заместитель. Вспомнили, что Захаров тоже закуривал. И этому не противоречило положение пепельницы. Относительно Захарова она была справа, и ему было удобно стряхивать пепел и тушить окурок правой рукой справа от себя.

Теперь Гуров попросил официантку встать так, как она могла стоять, убирая со стола после ухода мэра. Девушка встала и стала показывать, какие действия она обычно производит: собирает на маленький поднос чашки с блюдцами, потом использованные салфетки, тряпочкой смахивает крошки с крышки стола. Гуров остановил ее и предложил вернуться к моменту, когда Иван проходил мимо и заметил, что официантка вот-вот смахнет в поднос вместе с салфетками и визитную карточку. Получалось, что мятые салфетки, которыми мэр, например, вытирал губы, оказались справа от него. Это было логично для правши. Правой вытер и положил справа. Человек был в состоянии задумчивости, мог не заметить визитку и положил на нее мятую салфетку.

Директор встал сбоку и чуть сзади официантки, показывая, как он остановил девушку во время уборки стола, ткнул пальцем в ту точку, где лежала визитка, и показал, как взял ее. Гуров еще раз проверил все, сам усевшись на место мэра, вытерев губы салфеткой и небрежно бросив ее на стол. Положение совпало. Чашка в этот момент стояла прямо перед Чукановым.

– Теперь, – предложил Гуров, – давайте восстановим положение, когда мэр сидел, а к нему подошел водитель Захарова.

Он усадил официантку на место мэра. Одной салфеткой отметил положение чашки, второй – положение визитной карточки. Директор стал показывать, как подошел и остановился водитель. Выяснилось, что он не видел Лукина входящим, а увидел его уже стоящим перед столом и разговаривающим с мэром. И стоял водитель прямо на углу стола.

Наступал критический момент эксперимента. Гуров попросил официантку посидеть вместо мэра, а Ивана чуть посторониться и следить за правильностью действий. Девушка сидела прямо, положив руки перед собой на стол. Гуров быстрым шагом подошел.

– Извините, – сказал он с улыбкой сидящей официантке, – Вадим Иванович тут сигареты оставил на столе!

Девушка машинально глянула на стол. Гуров в этот момент сделал полшага влево, ближе к месту, где сидел мэр. Отсюда парковка перед кафе была видна практически полностью.

– А-а! – воскликнул он, чуть нагибаясь, заглядывая в окно и показывая левой рукой. – Вон!

Девушка машинально повернула голову и посмотрела в окно.

– Вон, машет. Наверное, нашел. Извините.

После восклицаний «а-а» и «вон» Гуров правой рукой из припасенной и зажатой в ней маленькой сахарницы дозатором сыпанул немного сахара на салфетку, которая изображала чашку. Вот и получилось, что пока спокойный, задумчивый и ничего не подозревавший мэр поворачивал голову и смотрел в окно, а потом снова удивленно обернулся к водителю, все было сделано. Гуров стоял и удовлетворенно смотрел на несколько крупинок сахара, которые были просыпаны на салфетку, лежавшую на гипотетическом месте визитной карточки. Теоретически все могло произойти именно так.

Большого смысла в проделанном эксперименте не было. По крайней мере, как в следственном действии. Но для себя Гуров должен был понять возможность и реальность отравления. Лукин мог подсыпать порошок в чашку с кофе из маленького, заранее приготовленного пузырька. Поспешность его действий, поскольку времени у него реально было очень мало, могла привести к тому, что он просыпал часть порошка мимо чашки. Тут все очень хорошо связывалось между собой и все объяснялось.

Размышляя об этом, Гуров добрался до гостиницы. И только он вошел в холл, как из-за стойки его окликнул портье.