Опасные соседи - [16]

— А твоя жена?..

— Рейчел пришлось вернуться. У нее важные дела в Англии. — Он говорит это пренебрежительным тоном. Люси не в курсе, кто его жена. Она вполне может быть хирургом или политиком, в ее руках могут быть жизни сотен, а то и тысяч людей. Но что касается Майкла, все, что отвлекает внимание женщины от его персоны даже на мгновение, — не более чем жалкая шутка. Включая детей.

— Понятно, — говорит она, — как жаль.

— Я бы не сказал, — говорит он. — Мне нужно было немного пространства. Потому что угадай, чем я сейчас занимаюсь…

Люси бодро качает головой и улыбается.

— Я пишу книгу. Или, точнее, мемуары. Или, возможно, и то, и другое. Полуавтобиографическая вещь. Я сам пока толком не решил.

Боже, как же он самодоволен, думает Люси, словно ждет, чтобы я сказала: «Ух, ты, Майкл, это надо же! Какой ты умный!» Вместо этого она готова рассмеяться ему в лицо: «Ха, ты пишешь книгу? Ты это серьезно?»

— Здорово, — наконец произносит она. — Представляю, как это интересно.

— Это точно. Хотя пока что идет туго, чему не стоит удивляться. Так что было бы просто классно почаще видеться с вами. Потусоваться немного. Мы могли бы поплавать вместе в бассейне.

Люси вслед за ним поворачивает голову к бассейну. У нее тотчас перехватывает дыхание, легкие судорожно расширяются и сжимаются снова, сердце бешено колотится: она отлично помнит, как ее голова уходит под эту идеально голубую воду, а его руки давят ей на макушку. Как он толкает ее вниз, как не дает вынырнуть на поверхность, и так до тех пор, пока ее легкие едва не лопаются. Затем он внезапно отпускает ее, и она выныривает, задыхаясь и хрипя. Он же неторопливо выбрался из бассейна, взял с шезлонга полотенце, обмотался им и, не оглядываясь, вернулся обратно в дом.

— Я мог бы убить тебя, — сказал он позже. — Если бы захотел. Надеюсь, тебе это понятно? Я мог бы убить тебя.

— Тогда почему ты меня не убил? — спросила она.

— Потому что не захотел.

— Спасибо, — говорит она сейчас, — может, как-нибудь придем. Хотя этим летом мы довольно заняты.

— Нисколько не сомневаюсь, — снисходительно говорит он.

— Если честно, — говорит Люси, поворачиваясь и глядя на дом, — я всегда думала, что ты продал его. Я частенько видела, как здесь жили другие люди.

— Я сдаю его летом, — говорит он. В его голосе, голосе блестящего, невероятного, успешного, богатого Майкла Риммера слышится стыд — это надо же так низко пасть, чтобы летом сдавать свой дом на Лазурном берегу чужим людям! — Было бы обидно, — спешит добавить он, — если бы дом пустовал, когда в нем могут хорошо провести отпуск другие люди.

Она кивает. Пусть он цепляется за свою жалкую маленькую ложь. Он ненавидит «других людей». Он наверняка продезинфицировал дом сверху донизу, прежде чем вернулся в него.

— Вообще-то, — говорит она, поворачиваясь, чтобы улыбнуться детям, — думаю, нам пора.

— Нет, — говорит Майкл. — Побудьте еще немного! Почему бы нет? Я открою бутылку чего-нибудь. Дети могут поплескаться в бассейне. Будет весело.

— Музыкальный магазин скоро закроется, — объясняет Люси, стараясь не показать, что нервничает. — Мне действительно нужно забрать скрипку, чтобы я могла поработать сегодня вечером. Но спасибо. Огромное спасибо. Что нужно сказать, дети?

Дети благодарят, и Майкл расплывается в улыбке.

— Красивые дети, — говорит он, — очень красивые.

Он провожает их до входной двери. Похоже, он хочет обнять Люси, но та быстро опускается на колени, чтобы поправить на собаке ошейник. Стоя в дверном проеме, Майкл наблюдает за ними поверх капота своей нелепой машины. Его губы все еще растянуты в улыбке.

На миг Люси кажется, что ее вот-вот вырвет.

Она останавливается и хватает ртом воздух. Они уже собираются повернуть за угол, собака внезапно садится на задние лапы и откладывает возле стены дома Майкла, на солнышке, небольшую кучку дерьма.

Люси достает из сумки пластиковый пакет, чтобы убрать за псом. Однако останавливается. Через час дерьмо запузырится на солнцепеке, как сыр бри. Это будет первое, что он увидит в следующий раз, когда выйдет из дома. Он может даже вляпаться в эту кучку.

Она оставляет дерьмо на месте.

12

В субботу Либби была приглашена на барбекю к подруге. Она с нетерпением ждала этого дня. Ее подруга Эйприл сказала ей, что она пригласит «крутого парня со своей работы. Думаю, он тебе понравится. Его зовут Дэнни».

Но когда наступает суббота, очередной жаркий день, когда на небе ни единого облачка, а окна, когда Либби открывает их, уже раскалены и обжигают руку, она не думает ни о крутом парне Дэнни, ни о коронном салате Эйприл с кускусом и специями, ни о бокале коктейля «апероль-шприц», ни о надувном бассейне, на бортике которого она сидит, опустив в него ноги. Все ее мысли сосредоточены на загадочном деле Серенити Лэм и кроличьей лапке.

Она отправляет Эйприл эсэмэску.

Мне очень-очень-очень жаль. Хорошего тебе дня. Дай мне знать, если ты все еще будешь в силах этим вечером, и я загляну ближе к ночи.

Затем она принимает душ, надевает комбинезон с тропическим принтом и сандалии из золотистой кожи, втирает в руки и плечи солнцезащитный крем, пристраивает на макушку солнцезащитные очки, проверяет, положила ли в сумочку ключи от дома, и садится в поезд, следующий в Лондон.