Опасности прекрасный лик - [110]

— И где же ты меня представлял?

Квартира Ларк почему-то разочаровала Дома.

— Не знаю. Знаю только, что не здесь.

Он подумал, что у него была надежда заглянуть во внутренний мир Ларк, в ее быт, в ее прошлое, в ее детство. Но здесь ничего не было. Ничего. Даже какого-нибудь плаката на стене. Личность Ларк проявлялась здесь не более, чем в номере какого-нибудь мотеля.

Дома почти испугала мысль, что Ларк может не иметь индивидуальности.

Она поняла, о чем он думает.

— Я предупреждала тебя, что я, возможно, человек поверхностный.

Дом сказал:

— Ты не такая, но ты действительно странная. Неужели у тебя нет даже никакого растения в горшке?

Она сбросила туфли и села на деревянный стул.

— Я забываю их поливать.

— Никогда не встречал человека, у которого совсем нет родственников. Совсем никого, а Ларк?

— О, я уверена, что парочка где-нибудь найдется. Двоюродные кузины или что-то в этом роде. Я просто не знаю их, вот и все.

Дом ходил по комнате, теперь он остановился перед Ларк.

— Можно я спрошу?

— Конечно, — ответила она, улыбаясь.

— Почему ты так нервничаешь?

— Я нервничаю, разве?

На его лице снова появилась досада.

— Ты ведешь себя так, будто здесь у тебя спрятан труп и ты боишься, что я смогу его найти.

Она ничего не сказала.

— Наверное, я приму твое предложение выпить кофе. Или, может быть, у тебя найдется что-нибудь покрепче?

— Да нет, только пиво.

Он покачал головой.

— Может, заварить тебе чай с ромашкой?

— Давай.

Ларк пошла на кухню. Когда вернулась, Дом сидел на диване.

— Держи, — сказала она, протягивая ему стакан.

— Спасибо. — Дом взял стакан одной рукой, а другой протянул Ларк рядом с собой. Вся в напряжении, она присела на краешек кушетки.

— Ты чертовски заинтриговала меня, Ларк. Отчего это?

Она попыталась высвободить руку.

— Представления не имею. Расскажи мне еще о своей семье, Дом. Расскажи мне о своей матери.

Ей очень хотелось услышать о Сьюзан.

— У меня создается впечатление, что ты весь день уходишь от ответов на вопросы. Каждый раз, когда я задаю тебе вопрос, ты отвечаешь своим вопросом. Моя мать живет на ферме в северной части штата Нью-Йорк, к югу от Беркшира. Я навещаю ее при первой же возможности.

— А твой… отец?

— Он умер.

— О…

— Он умер до моего рождения. Он был одним из тех, кого обвиняли Бог знает в чем во время маккартистской «охоты на ведьм» в начале пятидесятых. Это сгубило его жизнь.

Ну вот, наконец-то для нее открылась возможность. Ларк сделала глубокий вдох.

— Дом, тебе, наверное, будет очень странно услышать это от меня, поскольку я тебя почти не знаю, но я должна сказать тебе одну вещь, которая тебя потрясет. Ты готов?

Хотя у него не дрогнул ни один мускул, Ларк почувствовала, что Дом весь напрягся.

— Да, — произнес он, нарочито растягивая слова. — Я готов.

— Твой настоящий отец не умер до твоего рождения. Он не был женат на твоей матери; они собирались пожениться, но случилось нечто такое, что нарушило их планы. Он жив и очень хочет видеть тебя, и хочет, чтобы ты признал его своим отцом.

Последовала такая долгая пауза, что Ларк засомневалась, слышал ли ее Дом. Глаза его были закрыты, но наконец они сверкнули, однако на этот раз в них не было тепла. Это был лишь тяжелый, спокойный взгляд.

— Очень интересно. Полагаю, он попросил тебя быть своим эмиссаром, потому что слишком труслив, чтобы рассказать мне об этом самому.

— Нет.

— Нет?

— Дом, попытайся понять.

Он выпрямился, отпустив ее руку.

— Я понимаю, моя дорогая, Ларк. Я понимаю гораздо больше, чем ты думаешь. Я знаю о своем настоящем отце. У матери не было секретов от Джонни или от меня. Она понимала, что в один прекрасный день такой эгоистичный и неразборчивый в средствах человек, как он, должен вернуться за мной. Меня лишь удивляет, что он ждал так долго.

Теперь настал ее черед удивиться.

— Ты знаешь о Карле?

— Я не знаю, где он живет и чем занимается. Я знаю лишь то, что он сделал с мужем моей матери. Я знаю лишь то, что он негодяй, лжец, извлекающий выгоду из других людей, манипулирующий ими. Я знаю лишь то, что не желаю видеть его и никогда не буду такого желания иметь. — Он перевел дыхание, чтобы успокоиться. — Как, черт возьми, ты оказалась в это замешана? Это просто фантастика какая-то!

— Я познакомилась с ним, когда жила в Лондоне. Когда ему стало известно, что я работаю у тебя, он решил, что, возможно, мне удастся замолвить за него словечко. Ну хотя бы поговори с ним.

— Никогда.

— Дом, он умирает.

— Дорогая, мы умираем с момента нашего рождения. Просто у некоторых это длится дольше, чем у других. Смерть не служит оправданием поступков людей.

— Нет, но она может служить поводом выяснить все. Он не делал того, о чем ты сказал.

— Ну, это он так говорит.

— Неужели ты не хочешь по крайней мере выслушать его версию?

— Ни за что. Меня не купишь на эти предсмертные рыдания. Мне плевать, гори он в аду!

Ларк начала злиться.

— Думаешь, на твоем месте твоя мать повела бы себя так же?

— Нет, но мама более святая, чем я. Она обладает редким даром сочувствия. Я им не обладаю.

— Ерунда! Конечно, обладаешь. Я сама видела.

— Да? И где же?

— Во всяком случае это ты эгоист! Ты ведь даже не знаешь его. Это добрый, великодушный, заботливый…