Опасности диких стран - [48]

Теперь друзья вскочили, надеясь увидеть пятого индейца, сцепившегося с пленником. Шум, который доносился со стороны ручья, крики, брань, вздохи, проклятья привели их к берегу, и здесь они увидели сцену, которая, пожалуй, была самой ужасной из всей стычки.

Индеец лежал на спине, по горло в воде и грязи, и чуть не захлебывался, а пленник сидел на нем верхом. Не имея при себе оружия, он, однако, в отчаянной ярости наносил противнику удар за ударом в голову, и эти удары были так сильны, что дикарь, который уже при падении с высоты был ранен, находился теперь на последнем издыхании. При этом из уст победителя несся непрерывный поток проклятий, которые, не меньше, чем удары, должны были выражать его злость по отношению к врагу, мучившему его несколько минут тому назад совершенно безнаказанно.

В эту минуту Роланд и Натан подскочили и, ухватив человека за плечи, оттащили его от дикаря.

Последний вскочил на ноги, отряхнул руки и закричал хвастливо:

— Отлично я его отделал! Да здравствует Кентукки и аллигатор с Соленой реки! Кукареку, кукаре-ку-у-у!

Роланд, услышав это, не поверил своим ушам. Оба они — и Роланд и Натан — по голосу и петушиному крику узнали теперь конокрада Ральфа Стакполя, так как раньше кровь и грязь помешали этому.

Глава шестнадцатая РАССКАЗ РАЛЬФА

Радость Ральфа Стакполя, когда он заметил, кому обязан своим неожиданным освобождением, была не меньшей, чем удивление Роланда и Натана, и сразу же приняла самое нелепое выражение. Ральф обнимал странника Натана, обнимал Роланда, который всячески сопротивлялся, прижимал их обоих к груди с какой-то страстной любовью и шумными восклицаниями.

— Чужестранец! — кричал он, повисая на шее Роланда. — Когда-то вы спасли меня от петли, хотя это случилось только по настоянию ангелоподобной женщины. Теперь же вы спасли меня по доброй воле, хотя я и не просил вас о помощи. Я ваш, я ваш, понимаете? Я, Ральф Стакполь, ваш и буду вам вечно верен, и если вам когда-нибудь понадобятся мои услуги, то можете рассчитывать на меня… Если же вам нужен солдат, то с сегодняшнего дня Ральф Стакполь ваш вояка!

— Но, ради Бога, скажите, какими судьбами вы попали сюда? — прервал Роланд излияния Ральфа. — Я ведь собственными глазами видел, как вы убегали от диких!

— Чужестранец! — возразил Ральф, — если вы будете меня спрашивать хоть до самого Страшного суда, я все же дам вам только один ответ. Я желал освободить ангелоподобную даму из когтей индейцев и был уже совсем близко, но убитые теперь злодеи поймали меня и связали!

— Что? Что? — вскричал Роланд и вдруг преисполнился каким-то нежным чувством к конокраду, услышав, что тот так верно следовал за его бедной сестрой. — Вы хотели помочь ей? Вас не притащили сюда насильно? Она была здесь, так близко?

— Что хотите делайте со мной, хоть застрелите, если я вру! — воскликнул Ральф Стакполь. — Эти собаки поймали меня очень близко отсюда, как раз тогда, как я выстрелил в оленя, и не успел я перезарядить ружье, как они набросились на меня. Так я попал к ним в лапы. Нет, лучше позвольте, я вам расскажу все по порядку. После того, как Том Бруце пришел в себя…

— Как? — прервал его Роланд, — разве молодой человек не убит?

— Нет, нет, только ранен. Он тогда внезапно ослабел, как это обыкновенно бывает, если пуля пробьет кость. Тогда я сказал Тому Бруце, что я уйду помогать ангелоподобной женщине. Но прежде я его самого устроил так, чтобы он был в безопасности, и Бруце поклялся мне, что тотчас же придет со своим отцом и другими людьми, которых удастся собрать, чтобы освободить пленных.

Далее Ральф рассказал, как он крался вслед за дикарями, идя все время за ними по пятам. Его надежды освободить Эдиту были небезосновательны: он знал индейские деревни, где он не раз крал лошадей. Так как у него было мало припасов и у него не было возможности охотиться, чтобы стрельбой не привлечь дикарей, то, конечно, вскоре он съел все, что имел. Три дня боролся он с голодом; наконец, природа победила его волю, и, когда подвернулся олень, он пустил в него пулю. Что он попал в оленя, он не сомневался: от животного остался кровавый след, по которому Ральф долго шел, причем так увлекся преследованием, что забыл зарядить ружье. Это было большой неосторожностью: вскоре пятеро индейцев, вероятно, отставшие от большой шайки, которую он именно и преследовал, услышали его выстрелы, внезапно напали на него и захватили в плен. Дикари сразу признали в нем известного конокрада и так озлобились на него, что, вместо того чтобы следовать за главным отрядом, расположились в долине, чтобы насытиться мучениями пленного. Они его связали и бичевали, и продолжали бы делать это еще дольше, если бы Роланд и Натан вовремя не освободили его.

Из всего сказанного Ральфом можно было заключить, что главный отряд разбойников с их пленными находился еще в пути, хотя и далеко впереди, чтобы его можно было быстро догнать. Однако Роланд стал уговаривать Натана начать преследование дикарей немедленно, сразу же после обеда, за который они принялись, одолев пятерых индейцев.

— Я не сомневаюсь, — говорил он, — что и они остановились где-нибудь, подобно этим пятерым, и мы можем также подкрасться к ним и из засады убить их, тем более, что нас теперь уже не двое, а трое.