Опасность заводит 2 - [47]

— Никак не уловлю разницы, — бросил он, взглянув на нее, когда охранник открыл дверцу внедорожника.

Анна ничего не сказала и соскочила на бетонную дорожку, что привела к небольшому частному дому, и пошла за строем мужчин. Звякнули ключи, и они вошли внутрь. Анна замерла посреди пыльной гостиной, следя за тем, как охрана проверяет комнаты и распределяет полномочия между собой. Макс устало опустился на стул, который жалобно заскрипел под его весом. Где-то звонко щелкнула клавиша и загорелись настенные лампы, выжигающие оранжевые пятна на старых стенах. Да, разницу уловить очень сложно. Наверное, его держали в таком же клоповнике. Поменялась лишь смена надсмотрщиков.

— Я смотаюсь в магазин, — сообщил один из бойцов и по разрешительному кивку высокого брюнета с густыми бровями, Анна поняла, что он и есть здесь главный.

— Можно нас оставить? — спросила она, поймав его взгляд.

Брюнет нахмурился, но все же согласился. Она знала, что среди их братии у нее не самая лучезарная репутация. Она могла сорваться на них, могла нагрубить, умела в подробностях копировать командующий тон Марка, как и его истеричные захлесты. Правда, ей для этого не требовался ни алкоголь, ни скверно сложившийся денек. Она становилась такой, когда хотела. И еще она прекрасно понимала, вернее успела выучить, что эти люди понимают только силу, а она могла ударить лишь словом.

— Мы останемся здесь? — проснулся Максим, когда последний охранник прочертил диагональ по истертому линолеуму и направился на кухню.

— Ты останешься, — поправила Анна.

Она подошла ближе и облокотилась на письменный стол.

— Надолго?

— Неделя.

— Без вариантов, да?

— Да.

Макс затих. Наверное, дорога забрала последние силы, даже взгляд смягчился, а его спокойный голос казался до безумного неуместным. Или это проснувшееся безразличие? Как защитная реакция.

— Макс, я хочу…

— Я не слепой, — вдруг перебил он, — я вижу, как они смотрят на тебя… не знаю, с напряжением что ли. Когда я был в плену, на меня смотрели совсем по-другому. И они слушаются тебя.

Он оторвал взгляд от своих ботинок и посмотрел ей в глаза.

— Мне не надо ничего объяснять.

— Прости, — едва различимо шепнула она.

Макс кивнул с улыбкой и отвел глаза.

— Ты совершаешь ошибку, — он остановился, подбирая слова, а потом заговорил быстрее и резче. — Я должен сказать. Потому что ты как раз ослепла и не замечаешь ничего вокруг.

Он очертил комнату указательным пальцем, и на его лице можно было с легкостью прочитать пренебрежение.

— У них оружие, угрозы… Ты сама говорила мне.

Он посмотрел с вопросом, и ей пришлось кивнуть.

— Я помню, — произнесла Анна.

— Все это круто и увлекательно только на экране, в жизни же это заканчивается кровью. Виктор проверил.

Анна дернулась от неожиданности. Нет, только не так… Она хотела молчать, Макс имел право на последнее слово, она сделала ему больно и унизила, он мог отыграться и наговорить резкого, мог отплатить любой монетой. Но только не так.

— Это низко.

— А мне плевать, — отрезал он. — Я не хочу, чтобы ты погибла, и говорю, как есть. Из-за этого дерьма твоего брата застрелили…

— Хватит.

Он резко поднялся и сделал шаг к ней.

— И если бы он дорожил тобой, — Макс красноречиво скривился, когда произнес "он", — по-настоящему дорожил, то не стал бы втягивать.

Анна ушла. Машинально шагнула в сторону и через мгновение оказалась в тесном коридоре, который вывел на кухню. Двое бойцов встретили настороженными взглядами.

— Здесь дышать нечем, — зло бросила она.

Прошла к окну и дернула ручку. Свежий воздух ударил в лицо, успокоив прохладной волной. Она закрыла глаза и, следуя бесполезной привычке, попробовала досчитать про себя хоть до сколько-нибудь.

— Сейчас нельзя уехать, — подал голос брюнет, как оказалось, обремененный проницательностью, — одна машина всегда должна быть под рукой. Надо ждать, когда вернется мой человек.

— Хорошо, — отозвалась она. — Кто останется с ним?

— Я и напарник.

— Его зовут Максим.

— Знаю.

— И он не пленник, — Анна развернулась, чтобы убедиться, что ее услышали.

— Ему придется остаться здесь.

— Да, и он не будет противиться. А вы будете проявлять уважение.

— Если он не начнет обострять, то без проблем.

Анна подумала, главное, чтобы сроки не затянулись, чтобы неделя не обратилась месяцем. Тогда есть шанс, что все пройдет спокойно. И в насмешку время ее собственного ожидания неожиданно увеличилось. Парень, отправленный в магазин, позвонил и сообщил, что его вызвали по другим делам. Главный брюнет развел руками, и Анна побрела в спальню. В ту самую, придавленную бесчисленными коврами и картинами. Полотенца, принесенные тогда Марком, все еще лежали на кровати. Она легла и натянула самое большое на плечи. Сон пришел к ней всего на пару десятков минут после пару часов закольцованных размышлений из собственных упреков и отголосков брошенных Максом фраз, его беспокойства и злости на ее беспечность. Неприятный внутренний голос набирал силу и встраивался в общий хор, напоминая, что когда-то все тоже самое она говорила Виктору. И даже злилась также.

Она шумно выдохнула и крепче зажмурилась. Дом затаился и погрузился в ставшую непривычной тишину, понадобилось всего ничего, чтобы она начала раздражать ее. Она не могла расслабиться, а вслушивалась и ждала прилива.