Опасность заводит 2 - [37]

Анна иногда касалась его запястья и проверяла пульс. И смотрела на часы, суммируя минуты, что он спал. Через час с небольшим он резко дернулся и кинулся ладонью к собственному горлу, будто хотел закрыться.

— Север, — Анна дотронулась до его бедра.

Он открыл глаза и посмотрел на нее сверху-вниз. Так яростно и возбужденно, что захотелось отвернуться. Его пронзительный от природы взгляд заострился до предела, буквально разрезая воздух. И он резал ее, вновь не давая отбиться от мыслей, насколько тяжело ему пришлось.

— Всё кончилось, — напомнила она.

Он не поверил и оглянулся по сторонам. Тогда Анна поднялась и села рядом с ним, поймав его ладонь, которая так и застыла у горла. Она мягко провела по длинным пальцам и улыбнулась, чтобы унять его тревогу. И он действительно оттаял, плечи расслабились, и он опустился на подушку.

— Ты одна? — прохрипел он.

— Не знаю, никого не видно.

— Позови. От меня толку…

Анна накрыла рукой его губы.

— У тебя одна забота — отдохнуть.

Еще час сна. Она различала шорохи за спиной, кто-то из охраны копошился на кухне, а вот Марк так и не вернулся. За окном стемнело, и гостиная погрузилась в убаюкивающий полумрак. Мысли сами замедлились, и ей стало спокойнее, хотя обычно в такие минуты раздумья мрачнели вместе с видом за окном. Анна отлучилась, чтобы найти одежду и полотенца. Возвратившись, она едва успела поймать Севера, который пришел в себя и упорно прилаживал стопы к полу.

— Далеко собрался? — она ухватила его за локти, склонившись над ним, и не дала оторвать тело от подушек.

— Я хочу сесть.

Кажется, он вспомнил себя. Слабость читалась в каждом движении, но речь стала связной и голос налился силой. Еще чуть-чуть и он начнет спорить и отбиваться.

— Тебя затошнит, — предупредила Анна.

— Уже. И я весь мокрый.

Север извернулся и смял край рубашки, протер лоб, который покрылся испариной. Получилось не очень, рубашка уже успела пропитаться, да и его кривые движения не добавили результата.

— Уж потерпи немного заботы, — Анна подобрала оброненное в спешке полотенце.

Осторожно обтерла его лицо и вновь набрела взглядом на раны на шее. Они блестели и должно быть жгли.

— Подожди, — она дотянулась до графина с водой на столике и намочила полотенце. — Будет неприятно.

Север скривился, но накатившая тошнота явно заботила его больше. И Анна, пользуясь затишьем, разрезала ножницами его рубашку вдоль рукавов, откинула лоскуты светлой ткани и мягко провела свежим полотенцем по его рукам и торсу.

С чистой майкой оказалось сложнее, его пришлось тревожить и двигать. Но он послушно просунул голову и помог с руками, которые слушались с трудом. Прическа сбилась, и волосы глупой челкой наползли на его лоб. Анна не удержала усмешки, ему безумно не шло. Она смахнула челку наверх, закопавшись в его волосах, мягких и тонких… Даже волосы у них были разные.

— Вы точно братья? — Анна щедро улыбнулась.

— У нас разные отцы, — он сразу понял, о чем она.

— И каждый пошел в своего.

Она расправила черную майку и вновь укрыла его одеялом. Протянула стакан с водой, но он сделал всего пару глотков.

— У меня ее глаза, а ему достались губы, — вдруг произнес Север.

И Анну унесла мысль, как мало она знает о их прошлом. Марк почти ничего не рассказывал, будто боялся нагружать неприятными деталями. Лишь обмолвился однажды, что матери уже нет лет пять, что она похоронена на маленьком кладбище неподалеку и что он иногда навещает ее.

— Я хотела бы увидеть ее, — призналась Анна, — хотя бы фото.

— Он не любит, когда…

Север тяжело выдохнул и ушел глубоко в себя.

— Она воспитала Марка, — все же продолжил он, — отца он никогда не знал и не искал. Я же, наоборот, рос со своим. У них не сошлось, и я видел мать раз десять, наверное.

Пропасть между ними ширилась. Им достался один стержень, но первые года, самые главные и определяющие, сложились слишком по-разному.

— Мой отец предлагал помощь, они трудно жили, но у нее был очень сложный характер…

Это видимо тоже досталось Марку.

— Он жив?

— Да, всё отлично.

И Север закрыл глаза, недолгий разговор забрал слишком много сил.

— Я еще посплю, — шепнул он.

— Конечно.

— И я в порядке, Анна. Не дежурь.

— Тебе будет плохо с переменным успехом еще дней пять.

Он лишь улыбнулся на ее колкость.

— Пустяк, в общем.

Спорить было бесполезно. Даже она видела его в худшем состоянии, а сколько она не видела.

Каким-то чудом она тоже провалилась в сон, всего минут на десять. По окнам пробежала световая волна от фар, Анна поднялась и, отодвинув шторы, увидела, как черный седан зарулил в гараж. Вернулась только одна машина. Она прекрасно понимала, что надо потерпеть и не лезть со своим раздражающим беспокойством, но ноги сами направились к лестнице.

Толкнув дверь в гараж, Анна попала в самый разгар гнетущего молчания. Марк стоял у капота и сосредоточенно изучал свои ладони, которые застыли на блестящем на ярком свету металле. Двое бойцов замерли в нерешительности, боясь даже выдохнуть. Анна махнула им, чтобы они шли прочь. От греха подальше.

Когда они поспешно удалились, она шагнула к Марку, но он вдруг резко развернулся и обрушился на полку на стене. Инструменты с грохотом полетели на бетонный пол, заставив поморщиться от противного царапающего звука. Марк замахнулся, собираясь впечатать кулак в кирпичную кладку, но Анна ухватилась за его запястье и удержала. Хотя скорее его отрезвило само прикосновение, и он справился с бессмысленным порывом.