Опасность на каждом шагу - [26]

Я попытался убедить себя, что похитители не продумали последнюю часть плана как следует и Джек полагает разобраться с проблемой, так сказать, по мере поступления.

Однако факты говорили об обратном. То, как нагло действовали бандиты, и их уверенность в том, что мы выполним все их требования, указывали на то, что они точно знают, как им удастся уйти.

Я потер руки, чтобы немного согреться, и в кармане сразу зазвонил мобильник. Я напрягся, готовясь к очередной подаче Джека — мощному броску с прицелом прямо мне в лоб.

Но звонил не служебный телефон. Личный. Я закатил глаза: на экране светился номер моего дедушки Шеймуса.

Мало мне было головной боли.

43

— Мне некогда, Шеймус. В чем дело? — огрызнулся я вместо приветствия. Может, и не очень вежливо, но к тому моменту мое праздничное веселье успело здорово выдохнуться. Кроме того, каждая беседа с дедом, несмотря на то что ему уже семьдесят четыре года, всегда похожа на перестрелку. Если сразу не перейти в наступление, он сожрет тебя живьем.

— Что ж, и тебе приятного вечера, юный Михейл, — ответил Шеймус. Если почтенный ирландский предок переходил на шотландскую форму моего имени, стоило ждать расправы. Согласно нашей семейной легенде, старик не просто целовал Камень красноречия.[7] Он каждый день отгрызал от него по кусочку.

— Вот, значит, как мы разговариваем? Я тут добровольно подставил спину грызунам…

Спину грызунам. Дед заставил бы Мэлаки и Фрэнка Маккортов слопать собственные твидовые кепки. Это самый задиристый и самый ирландский ирландец в мире. Он приехал в Америку в сороковых, когда ему было около двенадцати. Вот уже больше шестидесяти лет он «топчет американскую почку», как он любит говорить, но человеку свежему может показаться, что дед не далее как вчера покинул родные торфяники, не забыв попрощаться с верным осликом.

При этом он регулярно навещает внуков. Под километровым слоем крошки с того самого камня старик, дай ему Бог здоровья, прячет сердце из чистого золота.

— Где Мэри Кэтрин? — спросил я.

— Вот как ее зовут? Нас не представили друг другу. Почему ты не сказал, что взял еще одну дочку?

Я так и знал. Смертельный укол из-под полы. Если внимательно приглядеться, то можно заметить, что у Шеймуса не язык, а шинковальный нож.

— Остро, дед, — ответил я. — Небось весь день придумывал? Мэри Кэтрин — наша новая au pair.

— Au pair. Вот как это теперь называется? — загорелся дед. — Осторожнее, юный Михейл. Однажды в воскресенье Эйлин, твоя бабушка, застукала меня с au pair на углу улицы в Дублине и сломала мне клюшкой три ребра.

— В Дублине? Странно. Я думал, бабуля Эйлин была из Квинса.

Пока он наспех сочинял объяснение, я рассказал ему про письмо от матери Мэйв и вчерашнем загадочном появлении Мэри Кэтрин.

— Дед, ты у нас эксперт по ирландским вопросам. Как тебе все это?

— Мне все это не нравится! — отрезал он. — У девочки явно что-то на уме. Припрячь серебряные ложечки.

— Спасибо за совет, подозрительный ты хрыч, — наконец выдохнул я. — Кстати, о спиногрызах: я не знаю, когда смогу отсюда выбраться, поэтому передай им, чтобы сделали домашнее задание и приступали к работе. Они знают.

— Это не из того списка, что висит на холодильнике на кухне?

— Да. Именно из него.

— Чья идея — твоя или Мэйв? — подозрительно спросил дед.

— Мэйв. Она подумала, что нужно занять их чем-то полезным. Отвлечь от всего остального. Между прочим, они и правда здорово помогают по дому. Удивительно, сколько работы можно переделать в двадцать рук, даже таких маленьких.

— Эту мысль хорошей не назовешь, — просиял Шеймус. — Потому что это не хорошая, а прямо-таки гениальная мысль! Неудивительно, что она пришла в голову Мэйв.

— Ты все сказал? — Я даже развеселился. Дед любил Мэйв не меньше нас. — Будет искрометная шуточка напоследок?

— И не одна, — ответил он. — Но мы еще увидимся, так что я их припасу на потом.

44

Площадь у собора превратилась в сцену из инопланетного фильма ужасов. В голове крутилась одна мысль: «Этого не может быть. Сейчас я проснусь, и все закончится».

«Опасную зону» заняли полицейские; репортеров туда не пускали, и они толпились прямо за ограждениями. Над толпой возвышались телевизионные фургоны, утыканные исполинскими антеннами. В «зоне прессы» во все стороны разбегались кабели, повсюду сидели репортеры с ноутбуками, светились мониторы. Время от времени мы должны были собирать пресс-конференции и кормить щелкоперов.

Когда я снова направился к автобусу, меня встретил все тот же рев генераторов. В штабе сидел командир Уилл Мэтьюс — он рассказал, что удалось обзвонить всех адвокатов из списка, и теперь оставалось только ждать.

— Самый мучительный этап, — сказал он. — Сидеть и ждать, чем все закончится.

— Слушай, Майк. — Мартелли поднялся с места. По нему нельзя было сказать, что он торчит тут с самого начала. — Ничего личного, но ты хреново выглядишь. Может, тебе сделать перерыв? Эти шутники предупредили, что позвонят через несколько часов. Когда это случится, нам — и заложникам — нужно, чтобы ты был спокоен и собран.

— И правда. Сходи-ка отдохни и перекуси. И возвращайся как огурчик, — поддержал его Уилл Мэтьюс. — Майк, это приказ.