Опасность на каждом шагу - [23]

— Беннетт, — сказал я.

— Ах да, Беннетт. Вы из Манхэттенского северного, да? Наслышана. Как поживает Уилл Мэтьюс?

Как и большинство копов, я не ведусь на лозунг «Люди имеют право знать», которым так любят размахивать газетчики. Может, и повелся бы, если бы на их так называемой журналистской чести не болтался ценник. Насколько я помню, газеты на улицах продают, а не раздают.

Я угостил молодую репортершу своим фирменным коповским злобным взглядом. Наверняка получилось так же свирепо, как у самого Мэтьюса, но эта пиранья даже не моргнула.

— Почему бы вам самой его не спросить? — наконец ответил я.

— Я бы с удовольствием, но у него стоит определитель номера. Так что там за дела, детектив? Никто не в курсе, что ли? — Ее культурная речь внезапно съехала на общий нью-йоркский говорок. — Или все типа играют в молчанку?

— Выберите любой ответ на свой вкус, — бросил я, собираясь уходить.

— Хм-м… Раз уж мы заговорили о выборе — не знаю, понравится ли моему редактору заголовок типа «ПОЛИЦЕЙСКИЕ САМИ ПРОПУСТИЛИ ЗАХВАТЧИКОВ В СОБОР»? Или он выберет «ПОЛИЦИЯ РАЗРУШИТ СОБОР, КОТОРЫЙ НЕ СМОГЛА ЗАЩИТИТЬ»? — показала когти репортерша. — Кажется, звучит броско. Что скажете, детектив Беннетт? Или, по-вашему, слишком похоже на «Нью-Йорк пост»?

Я поморщился, вспомнив слова Уилла Мэтьюса. Вряд ли ему понравится, если благодаря мне департамент еще и пропесочат в прессе.

— Послушайте, мисс Калвин, — снова обернулся я, — давайте не будем начинать знакомство со скандала. Я скажу пару слов, но строго конфиденциально. Договорились?

Она быстро кивнула.

— На данный момент мы, строго говоря, знаем не больше вашего. Похитители вышли с нами на связь, но пока не огласили требования. Когда нам станет известно больше и я получу разрешение, то поделюсь с вами всей доступной информацией, хорошо? Но пока что у нас кризисная ситуация. Если у психов в соборе есть радио или телевизор и они узнают, что мы собираемся делать, погибнут люди. Очень важные для страны люди.

Обернувшись, я увидел, что Нед Мэйсон бешено машет мне из дверей штаба.

— Мы должны объединиться против них, — крикнул я через плечо, переходя на бег.

37

Едва я вошел в штаб, Мэйсон сунул мне в руки звонящий мобильник.

— Майк, — сказал я.

— Майк. Привет, дружок, — отозвался Джек. — Чего трубку не берешь? Неужели заснул? Если бы я не знал, какой ты душевный парняга, то подумал бы, что ты решил подстроить мне какую-нибудь бяку.

— Спасибо, что отпустили президента, — сказал я искренне.

— Ой, да не стоит. Это меньшее, что я мог сделать. Да, кстати, зачем звоню-то: я тут набросал список требований и подумал — может, кинуть их тебе на электронку? Ты не против? По правде сказать, я больше люблю старую добрую почту, но ты же знаешь, какой зоопарк творится в отделениях по праздникам.

Его обыденный тон начал действовать мне на нервы. Когда я проходил тренинги по переговорам, меня учили успокаивать опасных людей, которые шагнули за черту, съехали с катушек и нервничают.

Но этот Джек был просто наглым, заносчивым… убийцей?

При всем уважении к правам животных на свободную любовь на полицейском жаргоне таких преступников — людей, в которых осталось мало человеческого, — называют выродками. Тогда, говоря с Джеком по телефону, я мысленно напомнил себе, кто он такой на самом деле. Умный, может быть, даже гениальный, но все-таки выродок.

Я немного выпустил пар, представив себе, как надеваю на него наручники и тащу за шкирку на виду у людей, которых он терроризировал. Я знал, что так и случится. «Рано или поздно», — подумал я, принимая листок с адресом у связиста.

— Хорошо, Джек, диктую.

— О'кей, — ответил Джек, записав электронный адрес управления. — Ждите привета через минуту-другую. Я дам вам обмозговать информацию, а потом перезвоню, идет?

— Идет.

— Ах да, Майк!

— Что такое?

— Я очень рад, что вы нам помогаете. Мы все рады. Если все и дальше пойдет так же гладко, у нас и правда будет веселое, святое Рождество.

И Джек повесил трубку.

38

— Есть! — закричал молоденький полицейский с голосом мальчика-хориста. — Мы получили требования!

Я бросился к ноутбуку у задней стенки штаба и пораженно уставился в монитор. Я ожидал увидеть сумму выкупа, но письмо было скорее похоже на длинный, обстоятельный рекламный проспект.

Слева был список имен тридцати трех заложников. У каждого имени была проставлена сумма выкупа — от двух до четырех миллионов — и список телефонов контактных лиц: адвокатов, агентов, менеджеров, членов семьи…

В конце списка Джек написал номер банковского счета и подробные, очень четкие инструкции о том, как перевести деньги через Интернет.

Я не мог поверить в этот цирк. Вместо того чтобы вести переговоры с нами, похитители обратились прямо к источнику денег — богатым заложникам.

Лейтенант Стив Рено громко хрустнул костяшками пальцев у меня за спиной.

— Сначала они вывели нас из игры, — прошипел он. — А теперь превратили в мальчиков на побегушках.

Он был прав. Похитители вели себя так, будто нас не существовало. Так ведет себя преступник, засевший в безопасном тайном логове, — но не горстка парней, окруженных батальоном солдат, полицейских и фэбээровцев.