Опасное сотрудничество - [9]

— О, но это так, — сказал виконт с безошибочным видом удовлетворения. — Малкольм сторонник приличий. Что если он оскорбится и решит отозвать свое предложение о личинках Glasswings? Какое ужасное разочарование! — Его голос стих, позволяя инсинуации закончить работу.

Он знал, что у меня не было выбора.

— Я не потеряю Glasswings, — воскликнула я решительно.

Тибериус широко улыбался.

— Следовательно мы оба согласны. Вы, конечно, простите меня за принятые меры предосторожности. Я отправил телеграмму нашему хозяину с этой информацией перед тем, как мы уехали.

Прежде чем я успела ответить, он жестом указал, властный как Юпитер.

— Теперь, если вы откроете корзину рядом с вами, то найдете бутылку довольно неплохого шампанского. Пожалуй, в такой момент полагается тост.

Следующие часы пронеслись дымкой аппетитных закусок, напитков и дружеской компании. Виконт говорил, смеялся и веселился. Шампанское было не единственным деликатесом в корзине. Его светлость — или Тибериус, как мне велели его называть — запасся лакомствами на неделю.

Я достала пирожок с зажаристой корочкой и начинкой из курицы со специями.

— Мне казалось, путешествие должно закончиться с наступлением темноты.

— Так и есть, но к чему отказывать себе в удовольствии в пути, — отметил Тибериус. Я могла бы принять это за предложение, но он просто выбрал бутерброд из тонко нарезанного белого хлеба с кусочками идеально прожаренной говядины с хреном.

— Божественно, — произнес виконт.

— У вас крошки на губах — подсказала я.

Он высунул язык в поисках крошек и промахнулся.

Смеясь, я подвинулась вперед и коснулась кончиком пальца уголка его рта. Я не учла интимности своего действия. Можно было позволить себе такую вольность со Стокером, с его светлостью у нас не было столь интенсивного взаимопонимания. Но если я не сразу осознала фамильярность жеста, Тибериус был быстр. Он задержал мой взгляд своим, все насмешки исчезли, когда он наклонился ко мне. Виконт втянул мой палец в рот и слизнул крошки. Его глаза встретились с моими, он слегка пососал мой палец. Я почувствовала, как кровь пульсирует в венах.

Виконт отпустил мой палец и откинулся назад с медленной, намеренной улыбкой.

— Вкусно. Как я и подозревал.

Я знала, что он не имел в виду крошки.

* * *

Остальную часть пути (путешествие из Лондона до окраин Корнуолла занимает несколько часов) виконт вел себя почти идеально. Он по-прежнему делал фривольные замечания, по стандартам общества истолкованные бы как неуместные. Но ничто в его поведении не ставило под угрозу мою добродетель, какой бы незначительной она ни была. Тибериус больше не прикасался ко мне. Он успокоился, настаивал на том, чтобы открыть окно, когда в купе стало душно; задавал умные и проницательные вопросы о lepidoptery. Я не была дурой. Мне достаточно хорошо знакомы махинации джентльменов, чтобы вычислить, когда меня расспрашивают единственно с целью очаровать, притворно восхищаясь моими достижениями. Должна признать, Тибериус был опытнее большинства из них. Я почти поверила, что виконт искренне впечатлен широтой моих знаний.

Почти. Чтобы проверить, я потратила большую часть часа, описывая с до тошноты исчерпывающими подробностями цыганского мотылька. Честно говоря (а я поклялась быть честной на этих страницах), я приукрасила большинство фактов и изобрела некоторые. На протяжении всей моей лекции он сохранял внимательное выражение лица и даже время от времени предлагал вдумчивые комментарии.

— Что вы говорите, — изумлялся виконт. — У цыганского мотылька пушистый хвост, и он питается исключительно ядагаскарскими ящерицами. Как интересно.

Отнюдь, — усмехнулась я. — Потому что я выдумала это. У Lymantria dispar нет пушистых хвостов, и они не едят ящериц. Никакие бабочки не едят. Я просто проверяла вашу способность притворяться заинтересованным. У вас потрясающий талант, мой лорд. Вы продержались пятьдесят семь минут.

Виконт выглядел обиженным, но потом улыбнулся.

— Вы обещали называть меня Тибериусом, — напомнил он.

— И вам не нужно это притворство. Зачем изображать интерес к мотылькам? — удивилась я.

— Меня не интересуют мотыльки, — признался он, — я заинтересован в вас.

— Это, — подтвердила я, ничуть не краснея, — совершенно очевидно.

— Прекрасно.

Тибериус сел прямо, положив руки на колени. Хорошие руки, красивой формы. Такие же как у брата, хотя и не запачканные химикатами, клеем и другими неприятными вещами, как вечно грязные руки Стокера. Руки виконта были сильными и чистыми, ногти подстрижены, с белыми лунками.

— Эти руки не работали ни одного дня, — оценила я.

— Нет, но они отработали много ночей, — он протянул руку, чтобы погладить мою щеку.

— Мой лорд, — начала было я.

— Тибериус, — он наклонился, выдохнув свое имя в мои губы. Я пыталась решить: позволить ли ему поцеловать меня — в конце концов, виконт был очень красивым мужчиной! — или дать вежливый пинок. Именно в этот момент поезд резко остановился, отбросив его светлость назад на место.

— О, посмотрите. Мы прибыли в Эксетер, — оживленно объявила я.

Глава 3

Сменив поезд в Эксетере, мы продолжили путь в Пэдстоу, где пересели на поезд, идущий в Пенкаррон. Затем нас доставили на причудливую небольшую набережную, полную рыбацких лодок, качающихся на причале. Лодки были ярко раскрашены, как и дома на склоне холма, резко поднимавшегося над изогнутой линией берега.