Опасное окружение - [132]

– Если она останется, и я останусь.

– Ты не понимаешь женщин такого сорта. Такие, как она, – как кошки: всегда приземляются на четыре лапы. Они…

– Она прекрасная женщина, Гарт, и ей выпало на долю то, что я не пожелаю даже врагу.

Гарт пренебрежительно хмыкнул, но Джозеф упрямо продолжал:

– И я не собираюсь преумножать ее несчастья. Или она с нами, или я остаюсь. Кроме того, ей я обязан жизнью.

– Тогда она была ребенком, Джозеф, – раздраженно заметил Гарт, – неуправляемым сумасбродным ребенком, готовым помочь кому угодно, лишь бы снискать себе нимб страдалицы за человечество.

– Она помогла мне, – возразил Джозеф, – рискуя навлечь на себя гнев капитана. Я никогда не забуду об этом. Теперь пришел мой черед платить добром за добро. Я помогу ей, я обещал.

Гарт долго уговаривал его, внушая, что я сама могу о себе позаботиться. Предлагал отвезти меня завтра в город и оставить там, чтобы я нашла себе покровителя, убеждал, что я буду только мешать и путаться под ногами, но Джозеф стоял на своем. Он не предал меня. А Гарт… Никогда еще я не испытывала к нему такой неприязни. Наконец Джозеф его уломал. Гарт вышел из домика, а негр улегся на полу рядом с койкой. Я хотела сказать, как я благодарна ему, как я счастлива, что у меня есть такой друг, но решила не выдавать себя.

Наутро с рассветом Джозеф стал готовить судно к плаванию, и за завтраком я поинтересовалась у Гарта, не собирается ли он отправиться в путешествие. Гарт прищурился.

– Мы собираемся пробить сегодня вечерком небольшую блокаду, вот и все. Опасное дельце.

– О, Гарт, – с деланным оживлением воскликнула я, – я вся дрожу от нетерпения. Ты же знаешь, как женщин возбуждает опасность! Вы меня возьмете с собой?

Гарт выругался сквозь зубы.

– Мне дела нет до того, что ты делаешь, Элиза. Я тебе уже об этом говорил. Конечно, если ты боишься англичан….

– Боюсь англичан?! Ха-ха! С чего мне бояться англичан? Адмирал Кокрейн – мой лучший любовник. Кто с ним сравнится? Разве что генерал Росс… Британцы – мои друзья, – добавила я с чувственной улыбкой. – От них я не видела ничего, кроме благодеяний.

И, одарив Гарта ледяной улыбкой, я отправилась к Джозефу.

– Слышала, что вечером мы отчаливаем, – сказала я как бы между прочим.

Джозеф покрывал дно судна толстым слоем смолы.

– Верно, Элиза. Надеюсь, ты любишь путешествовать морем.

– Очень люблю. Гарт, вижу, не слишком доволен тем, что я еду с вами. Удивляюсь, как он вообще меня взял. Не обошлось без твоих уговоров, верно, Джозеф?

– Может быть. Ничего, стерпится – слюбится.

Я подставила лицо теплому сентябрьскому солнышку.

– Джозеф, ну зачем Гарт ведет себя со мной как… как чудовище? Даже со злейшим врагом он не стал бы так обращаться. Будь я его противником в политике или на войне, он был бы обходителен, мягок, хитер, как лиса, но очень вежлив. Но я – всего лишь женщина, и только поэтому в его представлении я ниже грязи. Он использует меня и бросает. Я никогда его не прощу. Представляешь, он назвал меня лагерной проституткой!

– Мужчины часто ведут себя странно, когда ревнуют или… или влюблены.

– Скажешь, тоже, Джозеф! В той стране, откуда я родом, влюбленный мужчина не использует женщину как вещь, не ведет себя с ней как тиран и не оскорбляет ее.

– И так бывает, если мужчина боится.

– Уж слишком быстро ты стал рассуждать как заправский американец, – проворчала я, бросив на Джозефа косой взгляд. – Поразительно тонкое видение мира!

– О, и мы, африканцы, умеем быть тонкими, Лиза. Мы тоже влюбляемся и теряем любовь так же, как и вы, белые.

– А ты когда-нибудь любил, Джозеф? – спросила я.

– Я был женат.

– Прости, – сказала я, смутившись, – прости меня, Джозеф, я не знала.

– Откуда ты могла знать? Моя жена и сын погибли, когда белые сожгли нашу деревню. Может быть, я когда-нибудь вернусь на свою родину. Я ведь должен принести Слово Господа в Африку.

Несколько минут Джозеф работал молча, а потом вдруг заговорил вновь:

– У меня был брат, старший брат. Он всегда бегал быстрее и метал копье дальше других. У него не было близких друзей. Он в них не нуждался. Он всегда ходил на охоту один. И он любил опасность. Он говорил, что любит смотреть смерти в лицо.

– И что случилось с твоим братом?

Джозеф рассмеялся.

– О, ничего страшного. Он женился на маленькой женщине из дальнего племени, и она научила его видеть жизнь по-другому. Он стал мудрым правителем. Мы жили в мире с соседями и друг с другом.

Я вздохнула и прилегла на траву.

– Почему все так сложно?

– Так кажется, когда ты взрослеешь, – сказал Джозеф. – Ты просто стала больше думать. Помоги мне зашить паруса, Элиза.

Остаток дня мы провели с Джозефом вместе, чиня паруса и собирая припасы. Гарт со мной не разговаривал, и я делала вид, что его нет.

Отчалили мы вскоре после заката. Я взяла свои вещи на борт и сейчас никак не могла подыскать им место. Гарт набил каюту одеялами, фонарями, оружием: мушкетами, пистолетами и ножами – и громадными, свернутыми в рулон картами устья реки и Чесапикского залива. Наш корабль представлял из себя двухместную шхуну, предназначенную для рыбной ловли. Звучное название «Морской демон» должно было, по мнению автора, возместить недостаток мощи. В шторм одному было с ней не справиться, но двоим в принципе было под силу. Я не собиралась предлагать Гарту свои услуги в качестве матроса, хотя знаний, полученных еще у Лафита, мне бы хватило. Пусть попросит, а я еще подумаю, согласиться или отказать.