Опасное наследство - [11]

Но тут же его настроение вновь переменилось, и он нахмурился.

– Как они вообще смеют требовать деньги до передачи винтовок?

Отец Мики не имел ни малейшего представления о международной торговле и считал, что производители оружия должны доставить винтовки в Кордову и получить деньги уже там. Но оказалось, что он должен заплатить бирмингемской фабрике еще до того, как партия выйдет из ее ворот.

– Мы решим этот вопрос, Папа, – поспешил успокоить его Мики. – Для того и существуют торговые банки.

– Повтори-ка еще раз. Хочу убедиться в том, что все понял, – попросил отец.

Мики был только рад объяснить что-нибудь Папе.

– Банк заплатит производителю в Бирмингеме. Я распоряжусь, чтобы партию товара отправили в Кордову, и застрахую ее. Когда она прибудет, банк примет от тебя платеж в своем отделении в Кордове.

– Но тогда ему придется доставлять серебро в Англию.

– Не обязательно. На эти деньги он может приобрести партию соленого мяса, направляющуюся из Кордовы в Лондон.

– Как банки вообще остаются в прибыли?

– Берут суммы от сделок. Получат от производителя винтовок скидку за крупную партию, возьмут комиссию за доставку и страховку, а также проценты за выданный кредит.

Папа кивнул. Он не хотел показывать виду, но объяснения его впечатлили, и Мики был этому рад.

Покинув парк, они направились по Кенсингтон-Гор к дому Джозефа и Августы Пиластер.

Все семь лет, прошедшие со дня гибели Питера Миддлтона, Мики проводил каникулы в семействе Пиластеров. Закончив школу, они с Эдвардом год путешествовали по Европе, а потом три года жили вместе в Оксфорде, устраивая шумные пирушки и лишь иногда делая вид, что учатся.

Мики так больше ни разу и не поцеловал Августу, хотя ему этого очень хотелось. Как хотелось и не только поцеловать ее. Ему казалось, что она не стала бы возражать; под ее строгой внешностью и напускной важностью таилась страстная душа – он был в этом более чем уверен. Но он сдерживался из соображений благоразумия. Он достиг высокого положения, и одно из богатейших семейств Англии принимало его, почти как своего собственного сына; было бы глупо рисковать всем, ухаживая за женой Джозефа. Тем не менее он не мог прогнать заманчивые мысли и втайне продолжал мечтать о ней.

Недавно родители Эдварда переехали в новый дом на Кенсигтон-Гор. На южной стороне улицы, некогда бывшей сельской дорогой, ведущей по полям от Мэйфера к деревушке Кенсингтон, выстроились великолепные особняки. На севере располагался Гайд-парк и сады Кенсингтонского дворца. Идеальное место для проживания богатого семейства банкиров.

Что касается архитектурного стиля, то Мики не был так уверен.

Да, он поражал, это несомненно. Дом из красного кирпича и белого камня с огромными окнами на первом и втором этажах. Над вторым этажом возвышался громадный треугольный фронтон с тремя рядами окон – сначала шесть, над ними четыре и под вершиной два. Там размещались гостевые спальни для родственников и гостей, а также комнаты прислуги. На ступенчатых выступах по бокам фронтона стояли статуи львов, драконов и обезьян. На самой вершине красовался корабль с наполненными ветром парусами. Вероятно, он символизировал собой невольничье судно, которое, согласно семейной легенде, заложило основы процветания Пиластеров.

– Уверен, что второго такого дома не сыщется во всем Лондоне, – сказал Мики, когда они с отцом остановились, чтобы получше разглядеть особняк.

– А я уверен, что хозяйка на это и надеялась, – сказал отец по-испански.

Мики кивнул. Папа еще не встречался с Августой, но уже верно оценил ее характер.

Подвальный этаж дома тоже отличался большими размерами. Между ним и воротами был перекинут мост, ведущий к центральному входу. Двери были открыты, и они вошли внутрь.

Августа как раз принимала гостей на файф-о-клок, главной целью которого было похвастаться домом. В огромном холле с дубовыми панелями толпились многочисленные гости и слуги. Мики с отцом передали шляпы лакею и прошли сквозь толпу к гостиной в задней части дома. Французские окна были распахнуты настежь, и гости выходили на украшенную флагами террасу над большим садом.

Мики намеренно выбрал это многолюдное мероприятие, чтобы представить отца, поскольку Папа приятными манерами не отличался и было бы неплохо знакомить его с Пиластерами постепенно. Даже по меркам Кордовы, он пренебрегал светскими условностями, а в Лондоне и вовсе вел себя как лев на поводке. В частности, он настаивал на том, чтобы постоянно носить под сюртуком пистолет.

Папа сразу же, без помощи Мики, узнал Августу. Она стояла в центре комнаты, облаченная в платье королевского голубого цвета с низким квадратным вырезом, обнажавшим ее полные плечи. Пока Папа пожимал ей руку, она осмотрела его своим гипнотическим взглядом и произнесла низким бархатным голосом:

– Сеньор Миранда, приятно наконец-то познакомиться с вами.

Пока она очаровывала Миранду-старшего, Мики внимательно следил за ней. С тех пор как он поцеловал ее в часовне Уинд-филдской школы, она почти не изменилась. Дополнительная пара морщин вокруг черных глаз только подчеркивала их выразительность; пара седых волос только усиливала темноту остальных, небольшая полнота сделала ее формы еще более соблазнительными.