Опасное богатство - [32]

– Считается, мисс Тэвернер, что я нечто вроде ученого судьи по вопросам конюшни, – произнес граф.

В это время по парку совершал прогулку сэр Фредерик Гарри Пейтон под руку с высокочтимым Фредериком Бингом. Сэр Гарри задохнулся от удивления и воскликнул:

– Боже правый! Взгляните-ка! Да это экипаж Ворта!

– Так оно и есть, – согласился мистер Бинг, продолжая строить глазки компании молодых дам.

– Да, но его серыми правит особа женского пола! К тому же чертовски хорошенькая!

Последние слова сумели произвести должное впечатление на мистера Бинга, и он взглянул вслед экипажу.

– Чрезвычайно странно! А может, это его воспитанница, мисс Тэвернер? Я слышал, что она на редкость очаровательна. Если не ошибаюсь, у нее восемьдесят тысяч фунтов.

Сэр Гарри слушал его рассеянно.

– Ни за что бы не поверил! Ворт или рехнулся, или влюбился! А Генри-то тоже хорош! Вот что я вам скажу: это значит, я наконец-то сумею заполучить его Генри!

Мистер Бинг с умудренным видом покачал головой.

– Ворт его не отпустит. Вы ведь знаете, как обстоят дела: экипаж Ворта и его верный Генри – почти притча во языцех. Я слышал, что до того, как Ворт его нашел, он чистил трубы на крышах.

– Это верно. Но, насколько я знаю Генри, он после такого больше ни минуты у Ворта не останется.

Но сэр Генри ошибся. Когда экипаж вернулся на Брук-стрит, Генри поглядел на мисс Тэвернер с таким выражением, которое больше всего напоминало уважение.

– Это совсем не то, к чему я привык, и не очень я это и одобряю вообще-то, – произнес он, – но вы справляетесь с ними заправски, мисс, очень заправски, черт побери!

Граф помог своей подопечной выйти из экипажа.

– Можете пользоваться своим высоким фаэтоном, – сказал он. – Но не премините сказать Перегрину, что я сам займусь покупкой подходящих для вас лошадей.

– Вы очень добры, сэр, но Перегрин вполне способен выбрать для меня лошадей.

– Я, конечно, обязан считаться с вашей естественной привязанностью к брату, мисс Тэвернер, но тут уже все заходит слишком далеко! – рассердился граф.

Джудит не успела дать ему достаточно решительный отпор, потому что в дверях показался дворецкий. Она понимала, что затевать ссору с опекуном в присутствии слуги было бы непристойно. Поэтому она просто спросила, не хочет ли граф пройти к ним в дом.

Ворт отказался, отвесил поклон и сошел вниз по лестнице к своему экипажу.

Мисс Тэвернер раздирали два чувства: ее злило, что лорд Ворт так своевольно вмешивается в ее планы; и в то же время она испытывала глубокое удовлетворение от того, что теперь у нее будут именно такие лошади, каких ей хотелось.

Через пару дней все отдающие дань моде я толпящиеся в Гайд Парке дамы и господа были сражены необычным зрелищем: мисс Тэвернер, о богатстве которой столько говорили, сама правила великолепной парой гнедых, сидя на широких козлах высокого фаэтона с украшениями в виде лебединых шей. Мисс Тэвернер сопровождал лакей в ливрее. Ее лицо выражало надменную самонадеянность (по совету мистера Брюммеля) и полное безразличие к той сенсации, которую вызвало ее появление. И, как бы по счастливой случайности, как раз в это самое время по Гайд Парку гулял мистер Брюм-мель со своим другом Джеком Ли. Он с радостью помахал Джудит рукой, а мисс Тэвернер придержала коней, чтобы перекинуться с ним парой слов. Улыбнувшись мистеру Брюммелю, она произнесла:

– Удивляюсь вам, сэр! Как это вы на глазах у всех беседуете с такой персоной как я, которую отвергает весь модный свет?

– Дорогая моя мадемуазель, умоляю вас – не говорите об этом, – совершенно серьезно отвечал Брюм-мель. – Возле нас никого нет.

Она рассмеялась и позволила ему представить ей мистера Ли.

В течение недели фаэтон всем известной богатой наследницы мисс Тэвернер стал одной из достопримечательностей Лондона. Несколько титулованных дам попробовали повести себя в том же духе. Но, поскольку никто из них не умел править даже одной лошадью, не говоря уже о паре, все подобного рода попытки вскоре прекратились.

Исключение составила только леди Лейд, но она была столь вульгарна и такого незнатного происхождения (до того, как выйти замуж за сэра Джона, она была возлюбленной разбойника с большой дороги, которого называли Джек – Шестнадцать струн), что ее просто нельзя было принимать в расчет.

Какой-то даме едва-едва удавалось справиться с од-ной-единственной упрямой лошадью, а другой – еле-еле протащиться на своей вялой кляче, в то время как мисс Тэвернер проносилась мимо в своем высоком фаэтоне. Тщетные усилия этих бедняжек никак не отразились на их роли в свете. И мисс Тэвернер было позволено править своей парой гнедых безо всякой конкуренции.

Однако она не всегда выезжала в своем экипаже. Иногда каталась верхом, обычно вместе с братом. Изредка – с милыми дочерьми лорда Энглесея, а чаще всего со своим кузеном, мистером Бернардом Тэвер-нером. У Джудит была очень горячая черная лошадка. Прошло совсем немного времени, и ее черная стала столь же популярна, как и серая длиннохвостая кобыла лорда Мортона.

Джудит овладела мастерством вызывать у людей идиосинкразию.

Через месяц Тэвернеры столь успешно внедрились в свет, что даже миссис Скэттергут вынуждена была признать, что, по всей видимости, больше никаких оснований для страха нет. Перегрин не только стал членом клуба Байта, но добился избрания и в клуб Вотьера. Постоянному президенту последнего, мистеру Брюмме-лю, пришлось выбрать при голосовании белый, а не черный шар, поскольку лорд Сефтон положительно заверил президента, что Перегрина принять необходимо. Лорд Сефтон считал, что ни запаха конюшен, ни скверного аромата плохой ваксы для сапог Перегрин с собой в клуб не принесет. А именно это, как подсказывал мистеру Брюммелю его опыт, чаще всего отличало деревенских сквайров.