Опасная тайна Зала фресок - [88]

— Готова биться об заклад, палочек было тринадцать, — сказала Николь.

Энцо принудил себя улыбнуться:

— Ты права, тринадцать палочек для еды означают Тринадцатый округ и Чайна-таун.

— А геологический молоток символизирует каменотесов. — Охваченная любопытством, Николь моментально забыла о своей депрессии.

— Которые пробили штольню под улицей Шуази. Там мы каким-то образом нашли бы знак, где искать ящик с черепом. Но судьба распорядилась по-своему.

— А при чем тут тесак и поднос для выпечки? — спросил Бертран.

Энцо покачал головой:

— Не знаю. В каждом наборе подсказок зашифрованы место, где спрятан ящик, и имя одного из убийц. Видимо, тесак и поднос приведут нас к имени последнего убийцы, но я над этим еще не думал.

— А тут и думать нечего. Все просто.

Все обернулись к Софи, которая лежала на койке, подпирая голову рукой. В ответ на немой вопрос она обвела собеседников широко открытыми глазами:

— Но это же очевидно!

— Да? — со странной интонацией переспросил Бертран.

— Ну конечно. Кто пользуется такими ножами?

— Шеф-повара китайских ресторанчиков, — сразу ответила Николь. — Вот и другая связь с Китаем!

Софи раздраженно замотала головой:

— Кто еще пользуется разделочными ножами?

— Мясники, — сказал Бертран.

— Вот именно! — Софи торжествующе взглянула на отца. — Мясник по-английски «бучер», по-французски — «буше». И в обоих языках это распространенная фамилия!

Энцо посмотрел на нее с сомнением:

— Не стоит делать поспешных выводов, Софи. Нужны какие-нибудь доказательства.

— А поднос для печенья? — спросил Бертран.

— Ну, здесь-то и доказательств не нужно. — Софи явно задело недоверие отца.

Энцо и Бертран выжидательно смотрели на нее. Николь засмеялась:

— Они же мужчины, откуда им знать.

Энцо заметил, что у Софи повлажнели глаза.

— Каждая девочка делает их вместе с матерью… — сказала она. — Кроме меня, конечно. Я делала их в школе. — Она стерла слезу тыльной стороной ладони и принужденно улыбнулась.

Глядя на Софи, Энцо и сам с трудом сдерживал эмоции. Как бы он ни старался понять дочь все эти годы, как ни любил ее, ей все же недоставало многого, что может дать только мать. А сейчас он еще и подверг Софи опасности! Родительский долг предписывает защищать свое дитя, но он и тут оплошал.

— О чем ты говоришь? — севшим голосом спросил он.

— Печенье «Мадлен», — ответила за нее Николь. — Любая французская девчонка сразу ответит, для чего нужны такие формы в виде ракушек — чтобы печь «Мадлен».

— Мадлен Буше, — проговорил Бертран, словно пробуя имя на вкус. — Что ж, вполне возможно.

Софи взглянула на отца, ожидая похвалы, но Маклеод, словно заглянув в глаза Медузы Горгоны, окаменел.

Если бы Энцо верил в возможность остановки сердца при сохранении сознания, то счел бы, что его мотор заглох. Впервые в жизни он полностью осознал метафору «кровь застыла в жилах». Он отлично помнил дарственную надпись на книге — «Мадлен в день семилетия. С днем рождения, детка!» и уклончивые ответы Шарлотты. «Почему ты не хочешь мне сказать?» — спросил он. «Ну ладно, Мадлен — это я», — с досадой призналась она. Маклеод отчетливо помнил, как вскинулась Шарлотта, когда он попробовал назвать ее этим именем: «Нет-нет, я не желаю быть Мадлен!»

— Пап? — Поднявшись с койки, Софи подошла к нему и провела кончиками пальцев по грязной щеке Энцо. От ее прикосновения с кожи посыпались мелкие чешуйки высохшей грязи. — Папуль, что случилось?

— Mad á minuit, — медленно сказал Энцо. — Мадлен, в полночь. Вот с кем он встречался в церкви Сент-Этьен-дю-Монт.

Бертран подался вперед:

— Вы ее знаете?

Энцо отпрянул от края пропасти, в которую не осмеливался заглянуть.

— Возможно.

— А мы ее знаем? — нахмурилась Софи.

— Вы видели ее вчера вечером. Шарлотта — ее второе имя, первое — Мадлен.

ГЛАВА 21

— Папа, я в это не верю!

Энцо тоже не хотелось верить в собственную версию. Почти невозможно было думать об этих темных смеющихся очах как о глазах убийцы. Он вспомнил нежность ее прикосновений, мягкость губ, оставлявших сладкий привкус на его губах. Зажмурившись, Маклеод судорожно втянул воздух.

— Мало ли Мадлен во Франции? — настаивала Софи. — Тысячи, десятки тысяч. Да и фамилия у нее не Буше, ведь так?

— Нет, она Шарлотта Ру.

— Вот видишь!

— Во-первых, наверняка мы не знаем, что фамилия убийцы — Буше. Во-вторых, Шарлотту удочерили. Она говорила, что в университете попробовала разыскать родных родителей. Не исключено, что ее мать или отца звали Буше, или есть что-то еще, чего мы не знаем.

Софи непочтительно отмахнулась от его слов:

— Так, тогда вот что. Ты говоришь — в университете? В Сорбонне? Шарлотта мне вчера сама рассказывала! — Энцо нехотя кивнул. — Но ведь все убийцы Гейяра — студенты ЕНА, а Шарлотта там не училась!

— Мы этого не проверяли, — терпеливо повторил Энцо. — Мы знаем только то, что она нам сказала. — Он спорил вопреки собственному мнению. — Зато нам известно, что Шарлотта — племянница Гейяра, а большая часть убийств совершается людьми, знакомыми с жертвой, зачастую родственниками. Бог знает какой мотив мог у нее быть для смертельной ненависти к дядюшке. Может, он ее в детстве изнасиловал.

— Пап, ну прекрати, ради Бога!