Опасная охота - [46]

— Зачем вы двигаете мой стол? — спрашиваю я у непрошенного гостя.

— Ой, он так неудобно стоит. Кто же ставит стол рядом с дверью? — учит меня завмаг. — Возле двери всегда сквозит. Можно простудиться. Будет лучше, если стол будет возле окна. Там и света больше. Вот увидите, вам понравится.

— Видите ли, Борис Исаакович, профессия, коей мне выпало судьбой заниматься, предполагает, хочу я этого или нет, наличие у человека определенного количества врагов. Враги эти могут быть разными, но среди них могут попадаться и совсем отмороженные, имеющие дурную привычку стрелять в вас, когда вы спокойно сидите у себя в кабинете и ничего такого не ожидаете. А вот если стол у вас будет стоять в стороне от окна, то попасть в вас будет значительно труднее. Это элементарно как дважды два — четыре. Кроме того, близость выхода позволит вам быстрее покинуть помещение, если в него через окошко влетит граната. Или бутылка с бензином.

— Но ведь на окне решетка!

— Ну и что, что решетка? Она не очень частая, как видите, и если хорошо постараться, то граната пролетит за милую душу. Пуля тем более. Кстати, Тамара, сколько раз в прошлом году мы меняли разбитое пулями стекло и ремонтировали противоположную от окна стену, раза три, наверное? — обращаюсь к девушке, которая, несмотря на антипатию, наверняка подыграет мне, так как сама охотница до всевозможных розыгрышей.

— Четыре, — отвечает та с серьезным видом, еле сдерживаясь от смеха, глядя на бледнеющую физию Шлимензона.

— Вот видите. Целых четыре раза. Так что вы уж постарайтесь сделать все, как было. И вещи мои положите на место. Иногда во мне обостряется чувство собственности. А вас, Тамара Андреевна, я попрошу передать Павлу Олеговичу мою нижайшую просьбу — пусть он поищет для своего завмага более подходящую штаб-квартиру. Вполне подойдет и его кабинет.

Не собираясь более отвлекать их внимание и дать возможность Тамарке вернуться к своему бутерброду, а Шлимензону к восстановлению первоначального статус-кво, я иду к выходу.

Снова оказавшись за дверью, я натыкаюсь на уже знакомого вам лейтенанта Сороку, того самого, который с большим наслаждением применил бы против меня весь набор инквизиторских пыток. Да и я особой симпатией к нему не пылаю. Его упрямая морда раздражает меня. Сорока, я предполагаю, направляется именно к нам в агентство и может даже по мою душу.

Узрев меня, он останавливается и ждет, когда я спущусь со ступенек.

— Если вы по поводу работы, то у нас сокращение штатов. Приходите осенью, может тогда у нас кое-что и найдется! — решаю сострить я.

Удивительно, но вопреки ожиданию мое замечание пролетает мимо его ушей.

— Мне нужно с вами поговорить, Лысков. Это серьезно, — отвечает тот без своей обыкновенной злобы, к которой я уже давно привык.

— Что я слышу! Вы решили со мной поговорить! И вы мне не угрожаете! И вы мне говорите «вы» Вот так сюрприз! Что же случилось? Должно быть, нечто из ряда вон выходящее?

Он равнодушно проглатывает и эту мою реплику, чем приводит меня в еще большее замешательство.

— Только что мы получили сообщение, что сегодня утром была убита супруга вашего бывшего клиента — Коцик Ольга Викторовна! Вы знали об этом?

— Нет, — не моргнув глазом отвечаю я и притворяюсь удивленным. — Мне очень жаль. Но это лишний раз доказывает, что дело вовсе не такое простое, каким оно вам представлялось.

Он смотрит мне прямо в глаза, как бы желая проникнуть в самую душу. От этого мне почему-то не по себе. Впервые, при общении с этим человеком мне кажется, что именно он, а не я, контролирует ситуацию.

— Как это случилось? — считаю нужным задать вполне естественный в такой ситуации вопрос.

— Ее застрелили в собственном доме.

— Вы занимаетесь этим? Я имею в виду, не конкретно вас, а ваше ведомство, ибо кто ж вам такому зеленому доверит столь сложное дело.

— Вы совершенно напрасно стараетесь вывести меня из себя, Лысков, — хмурит брови Сорока. — Не получиться. У меня сегодня не то настроение. Что же касается вашего вопроса, то, принимая во внимание все последние события, дело это ведет служба безопасности. Впрочем, мы также подключены к этому.

— Спасибо за предупреждение не злить вас. Не буду напрасно тратить порох. Подожду, когда у вас смениться настроение. А теперь скажите, что вам нужно конкретно от меня?

— Вы мне не нравитесь, — заявляет Сорока после короткой паузы.

— Откровенность за откровенность: вы мне тоже. Но, полагаю, вы пришли не за этим, чтобы мне это сообщить?

— Кое-кто вами очень заинтересовался и даже через своих людей в нашей службе пытался навести справки про ваше агентство и конкретно вашу персону. Если начали убирать свидетелей, то вы тоже имели отношение к Коцику, и кто его знает, что успели разнюхать. На вашем месте я бы поостерегся.

— И кто же мной так интересуется?

— Пока не знаю, но надеюсь, скоро узнаю. А вы сами не хотите мне помочь?

Странно все это. Сорока говорит, что обо мне наводят справки, и в то же время не знает кто это. Я думаю, что он просто не хочет выносит сор из избы. С другой стороны, ему ужасно хочется разнюхать, что мне еще может быть известно. Наверно горит желанием раскрутить все это сам и выделиться. А может, хочет создать видимость сотрудничества, вот и грузит меня. Очень даже не исключено.