Опасная магия - [54]

Колдун покачал головой:

— Ей хорошо удается справляться с обычными травмами после драк в баре, потому что мы имеем с этим дело каждый день. Ушиб или вывих она бы вылечила, но ей никогда не приходилось заниматься полной регенерацией. Так что извини.

— Ничего страшного. Спросила на всякий случай, — ответила я, пытаясь подавить разочарование. — А откуда взялась нелюбовь Купера к «Двенадцати дням Рождества»?

— Я и сам не люблю эту песню, — покачал головой Колдун. — Меня от нее тошнит, сам не знаю почему. Но уверен, это как-то связано со случившимся с нами. Десять лет назад я решил пройти глубокое спиритуальное обследование; я не получил и половины ответов, но узнал, что у меня не хватает части души.

— Как ты можешь потерять часть души? — не поняла я.

— Травма. Черная магия. Скорее всего, и то и другое. Это небольшая часть, иначе я мало походил бы на человеческое существо. Но потеря навсегда лишила меня способности пользоваться белой магией, потому что духи видят во мне демона.

— А ты знаешь, где находится остаток твоей души?

— Если верить недавним снам, я практически уверен, что он в аду. Думаю, и часть души Купера там же. Вернее, он там весь, целиком. Мне кажется, что он попал бы туда все равно, при жизни или после смерти. Если тебя затронет что-то, что превратилось потом в ад, легко ты не отделаешься. Думаю, и я у них на заметке, они только и ждут, пока я ошибусь в серьезном заклинании или умру. И если я пойду его спасать, я застряну там вместе с ним.

Я вспомнила о Вутгангере и задумалась, частью чьей души мог оказаться он.

— Тот демон, с которым я сражалась в городе…

— Не мой, — ответил Колдун. — В этом я абсолютно уверен.

Он помолчал некоторое время.

— Джесси, я люблю брата, честно. Но я не могу пойти за ним. Не могу. Я бы отдал свою Жизнь, чтобы помочь ему, но тут я бессилен. И есть вещи хуже смерти, даже если они неизбежны. Прости. Я не могу.

— Тебе и не надо идти за ним, — ответила я. — Я сама пойду. И я верну его домой, так или иначе.

— Джесси, мы говорим об аде! В нашей вселенной много адских обителей — любой, кто умирает с грузом вины или ненависти, способен создать свою собственную, — но у них у всех есть одна общая черта: они гораздо страшнее, чем большинство людей может себе представить. Если ты пойдешь искать Купера и тебя не убьют сразу же… даже если ты выберешься оттуда живой, ты изменишься. Купер изменится. Ваша жизнь станет совсем другой. И поверь мне, лучше этого не делать, — закончил он, но в голосе Колдуна звучала неуверенность.

— Я не могу его там бросить, — сказала я. — Я не смогу дальше жить, если буду знать, что могла что-то сделать, но испугалась. Я могла помочь тете Вики, но я подвела ее. И я не могу подвести Купера. Я должна его спасти. Ты поможешь найти мне проход туда, где он находится?

— Да. Я отвезу тебя на ту поляну. Открыть там портал совсем несложно.

— Ты уже открывал порталы? — спросила я.

— Нет, но в том месте преграда между адом и нашим миром очень тонка.

Колдун задрожал и запахнул халат. Он выглядел еще более больным, и я наконец-то сложила два и два.

— Ты духовно связан с Купером, верно? Если он умрет, ты тоже умрешь.

Колдун еще больше побледнел, но сумел выдавить улыбку.

— И это на самом деле хорошая новость. Я все еще жив и здоров, а значит, и Купер еще держится. Впрочем, его смерть не обязательно должна убить меня. Я могу принять кое-какие меры.

Он потрогал амулет на шее.

У меня пересохло во рту, когда я вспомнила, как мать спасла меня от рака. Колдун, несмотря на любовь к дракам, темным делишкам и ненасытный аппетит к сексу, всегда утверждал, что не прибегает к необоснованной жестокости. Он даже не заводил фамильяра, потому что считал, что нехорошо пользоваться несчастьем тех, кого принудили служить волшебникам.

— Какие меры? — спросила я. — Некромансия? И это после того, как ты собирался не причинять вред другим людям?

— Ну-ка, перестань читать мне мораль, Джесси, — мягко, но с угрозой сказал Колдун. — Ты тоже ешь мясо, значит, готова принять смерть других созданий, чтобы поддерживать собственную жизнь.

— Но не смерть людей, — настаивала я. — И я прекрасно знаю, что только человеческая жертва может остановить твою смерть, если умрет Купер.

Колдун замялся.

— Поднимись со мной в нашу квартиру. Тебе надо кое-что увидеть. Вам обоим, — добавил он, переводя взгляд на Пала.

Хорек забрался мне на плечо, и я последовала за Колдуном через кухню, затем по деревянной лестнице на второй этаж. После подъема Колдун дышал с трудом. Я чувствовала заклинания на перилах: незваных гостей накроет тошнота и головокружение, прежде чем они поднимутся даже до половины лестницы. Наверняка вход в квартиру охраняют менее заметные, но гораздо более опасные заклятия.

Он открыл дверь и пропустил меня внутрь. Спертый воздух пах табаком, благовониями и грязными коробками. Стены украшали наброски и картины, в основном на них изображались обнаженные мужчины и женщины — многочисленные любовники и любовницы Колдуна. Он неплохо рисовал и, хотя некоторым картинам не хватало перспективы, прекрасно схватывал выражение лица. Деревянный пол устилали кипы книг, комья пыли и кошачьей шерсти. С черного кожаного дивана рядом с огромным телевизором на меня раздраженно уставился серый персидский кот.