Опасная любовь - [32]

— Последнее… — холодными губами повторила Лариса. Она медленно отошла к двери, уже понимая, что вернуть прошлое, а прошлым стало и сегодняшнее утро, невозможно.

— Да.

— А ты побежишь разводить с очередным мужем деревенскую сволочь? — злобно усмехнулась она. — Будешь умолять ее вернуться к тебе, обратить, наконец, внимание…

— Извини, но это тебя не касается. Вначале я разведусь с тобой. Надеюсь, ты способна адекватно оценивать ситуацию и не станешь возражать.

— Нет, Сережа, меня это касается, очень даже касается! Ты и представить себе не можешь — как!

— Я себе другое отлично представляю… Впрочем, уже достаточно сказано. Уходи!

— Хорошо, я уйду, — сказала Лариса. Теперь ничто не напоминало в ней о женщине, которая мгновение назад со слезами на глазах умоляла о прощении. Холодная ненависть застыла в ее глазах, оттененных голубыми полукружьями под нижними веками. — Но запомни, если ты хоть раз встретишься с той деревенской шлюшкой, я убью ее. Найду людей, которые сделают это. И заплачу им все, что попросят. Никогда, слышишь — никогда ты не будешь с нею счастлив! Запомни это, Сережа!

Она вышла из комнаты, старательно притворив за собою дверь. Сергей повалился на диван, сраженный невыносимой усталостью. Сейчас и змея под подушкой не смогла бы заставить его сдвинуться с места.

12

Аристарх долго звонил в дверь своей квартиры, понапрасну распаляя воображение сценой радостной встречи: он входит, вручает Ирке три красные розочки, бутылку итальянского шампанского и флакончик французских духов «Камелия», она бросается ему на шею, целует, благодарит, а потом они вдвоем устраивают праздник со свечами и шампанским. Разгоряченная вином, преисполненная благодарности, Ирка вытворяет что-то невероятное…

Зря он так сильно хотел этого. Наверное, спугнул, потому что, когда открыл дверь своим ключом, в квартире никого не было. Одиннадцатый час вечера, а его жена, студентка второго курса Щепкинского театрального училища, еще не вернулась домой.

Странно.

Даже если у них был спектакль студенческого театра, не длиннее же он, чем тот, в котором участвовал Аристарх? Да и ехать от «Охотного ряда» до «Кропоткинской» куда ближе, чем ему от клуба имени Фрунзе.

Аристарх заглянул в ванную, запоздало соображая, что коли света нет и вода не включена, то и жены там быть не может, а потом отправился на кухню, изо всех сил надеясь, что Ирка уже была дома, приготовила ужин и куда-то выбежала…

На кухне все было так же, как и утром, когда он уходил. И грязная посуда, второпях оставленная в раковине, была на месте.

Аристарх поставил на стол бутылку, коробочку с духами, положил цветы, сел рядом с потускневшими декорациями несостоявшегося праздника и стал думать, что же случилось?

Скорее всего, Ирка после спектакля заглянула в общежитие. Он и сам не раз так делал, когда был студентом того же Щепкинского… После спектакля заваливались шумной компанией в чью-то комнату, а там — вино, гитара, белогвардейские песни, тогда еще запретные, танцы, объятия, страстные поцелуи, а потом — постель с девчонкой, которая казалась самой симпатичной в этот вечер. В групповухах он не участвовал, но свободную комнату, на худой конец койку, всегда находил.

Ну так он же тогда был неженатым… А с другой стороны, сколько женатых ребят и девчонок, второпях выскочивших замуж, приходили в общагу вспомнить прошлое? И как вспоминали!

Вот чертовщина! Теперь что же — представлять себе Ирку в такой же шумной компании?

Аристарх тоскливо посмотрел на синий картонный кубик, в котором скрывался флакончик с духами, — вряд ли они французские, самые дешевые купил, на другие денег не хватало. Скорее всего, сирийские, а может, и вообще польская подделка. И шампанское выбрал в коммерческой палатке самое дешевое. А розочки — немного подвядшие…

Ну и что? Все равно ведь не о себе думал, не бутылку водки с приятелем выпил в подъезде, а жене подарок купил и шампанское выбрал полусладкое, какое она любит.

Да что там — с приятелем выпить! Он к Шуре не пошел, симпатичная женщина чуть ли не за рукав домой к себе тащила. После репетиции, поцеловав его в губы, она с надеждой заглянула в глаза и совсем уж откровенно спросила: «Может, хоть на полчасика заглянешь, Арик? Так грустно одной…» И тогда он, актер, привыкший к игре на сцене, да и в жизни тоже, почувствовал себя неловко. Потому что это была не игра, а почти мольба о помощи. Не пошел. И утопающего не бросился бы спасать, ибо в мыслях уже был дома, видел радостные глаза Ирки, слышал ее негромкий, волнующий голос… Три свечи в подсвечнике на паласе посередине комнаты, бутылка шампанского, оркестр Поля Мориа из магнитофона, нежные поцелуи, медленное раздевание, восторг и страсть, а потом — снова холодное шампанское, вопросы и ответы шепотом, которые лишь в такой обстановке и возможны, а потом снова…

Да куда же она подевалась? Если знала, что задержится, почему не позвонила ему в «Фокус», почему, черт побери, не предупредила?

Аристарх в сердцах шлепнул ладонью по столу, да так сильно, что ладонь отбил, замахал ею в воздухе, кривясь от боли. Физическая боль прошла быстро, тогда как душевная все усиливалась. Мелькнула спасительная, как показалось, догадка: а может, Ирка поехала к Наташе? Подруги ведь, почему бы не встретиться? И чего тут думать, нужно позвонить и спросить! Аристарх бросился к телефону.