Опасная любовь - [13]

По-царски отблагодарила за то, что наказал подлеца Барсукова. Аристарх усмехнулся, чувствуя, что готов каждый день отлавливать и наказывать барсуковых, если за это его ждет награда, подобная сегодняшней.

— Холодно же, Арик, укрой меня, — попросила Ирина, открывая глаза.

Аристарх наклонился, нежно коснулся губами соска ее левой груди, потом старательно укрыл свое сокровище одеялом и лег рядом на спину. Ирина прижалась к нему, положила голову на подушку над его плечом.

— Ты тоже красивый, Арик, — горячим шепотом сказала она. — Я тебя тоже люблю.

— Почему «тоже»?

— Ты смотрел на меня так, будто все время повторял, что я красивая девушка и ты очень любишь меня. Ну и я тоже… Или ты совсем о другом думал? А ну признавайся!

— Признаюсь, — сказал Аристарх. — Ты правильно догадалась, именно об этом я и думал, когда смотрел на тебя. Что ты самая прекрасная девушка на свете, и я люблю тебя. Когда ты рядом, как сейчас, жизнь кажется прекрасной. А вообще-то она большей частью пошлая и подлая. И трудная.

— Насчет трудностей ты прав, — сказала Ирина. — По-моему, на нас надвигаются очередные проблемы с наличностью. Между прочим, твое любимое выражение.

— Нравятся мне проблемы с наличностью, — пробурчал Аристарх, досадуя, что она завела об этом разговор. Все настроение испортилось. — Ничего, как-нибудь решим их. Со следующего месяца нам обещают зарплату увеличить. Двадцать пять тысяч будут платить.

— Тоже мне, деньги! — фыркнула Ирина. — Это в марте прошлого, девяносто второго, года на двадцать пять тысяч можно было неплохо жить, а в этом году — ни фига. Нужно или в кино сниматься, или… — Она многозначительно посмотрела на мужа.

— С кино все ясно. Пока. А что значит второе «или»?

— Или найти себе спонсора. Знаешь, на наши спектакли в училище приходят разные люди, есть и богатые бизнесмены.

— Это еще что такое? — удивился Аристарх. — Ты хочешь найти себе богатого любовника? Запомни, Ирка: узнаю — убью! Хватит с меня того фильма, в котором тебя Барсуков снял.

— При чем здесь это, — наморщив лоб, серьезно сказала Ирина. — Просто мне кажется, что многие проблемы можно решить, если найти себе богатого спонсора. Чтоб он любил искусство, театр, помогал молодым дарованиям. Сейчас все так делают.

— Ты хоть представляешь себе, что такое богатый бизнесмен? — возмущенно спросил Аристарх, вспомнив сумасшедший «мерседес» на улице неподалеку от дома. — Да они же все чокнутые извращенцы, да ты вспомни Барсукова!

— Не обязательно. Могут быть и серьезные пожилые люди, влюбленные в искусство, — упрямо сказала Ирина.

— Значит, импотенты, — сердито сказал Аристарх.

— Вот и хорошо, тебе нечего за меня волноваться.

Аристарх с изумлением посмотрел на жену. Она что, всерьез этот разговор затеяла?

— Ирка, импотенты — самые страшные извращенцы, между прочим. Многие маньяки были импотентами. Ну представь себе эдакого пожилого, богатого ценителя искусств! Все время крутится, бабки зарабатывает, а раз в неделю или там в месяц вспоминает, что у него есть жена и надо бы ее удовлетворить. Ночью заползает к ней в кровать, у них же наверняка отдельные кровати, она покорно раздвигает ноги, ждет, он забирается на нее, секунд двадцать сопит, а потом отваливается с чувством великого собственного достоинства. Как же — осчастливил!

— А она ждет продолжения? — понимающе спросила Ирина.

— Она уже ничего не ждет. Но он соображает, что мельчает в ее глазах. И начинает говорить. Примерно так: слышь, мать, нончи я купил двадцать тонн макухи по семнадцать копеек килограмм и продал ее полякам по двадцать центов. Но у нас же невозможно работать, кругом сплошные жулики, вымогатели чертовы! Тому дай, этому, другому, третьему! Нет, невозможно честно работать в этой чертовой стране. Полтыщи долларов туды-суды — и нету. Всего-то и заработал меньше двух тысяч этих проклятых долларов в день. Представляешь? Ну, ничего, мы тебе шубу песцовую справим. Или хочешь на Канары смотаться? Ну давай, решай, а я пойду спать, завтра дел много, тут нам керосин предлагают, мы его уже давно папуасам обещали. Нужно быть в форме…

Аристарх замолчал, внимательно глядя на Ирину. Поняла?

— Ты замечательный актер, Арик, — сказала она, — но этот монолог тебе не удался. Знаешь почему? Тебя злит, что они богатые, а мы бедные, поэтому ты и не любишь их.

— Да за что ж мне любить их? — возмутился Аристарх.

— Любить и не нужно. Достаточно уважать умного, интеллигентного человека, который будет каждый месяц отстегивать, к примеру, сто долларов на развитие советского искусства.

— Советского искусство больше нет.

— Ну, российского, какая разница. Понимаешь, все будут довольны. И сам он, что участвует в творческом процессе. И потом, я бы могла рекламировать его фирму. Нарисовала бы на маечке название какое-нибудь, хоть «Нибельмес», и в ней выступала бы. Спортсмены же так делают и неплохо зарабатывают. Почему же нам нельзя?

— Да потому, что ты ничего не поняла, — огорчился Аристарх. — Я тебе рассказал, как он жену свою не удовлетворил и компенсировал ей это деньгами. Но себя-то он тоже не удовлетворил. Это как-то нужно компенсировать?

— Да может, ему двадцати секунд хватило для полного счастья.