Опасная игра - [4]
Ну я же должна была ее треснуть, правда? Это справедливо! Только Роксана со своими подпевалами так не считали и наябедничали миссис Рвоте Мешкли, а та тоже решила, что это несправедливо, и нажаловалась директору, мистеру Донну. Можете себе представить, он тоже решил, что я была неправа, позвонил Кэм и пригласил ее прийти в школу для Серьезного Разговора. Меня тоже привели в кабинет, и я им много чего сказала, очень даже серьезно, только Кэм меня обняла и шепнула на ухо:
– Трейси, остынь!
Я старалась. Представила себе, что плаваю в большом прохладном озере… Но злость горела во мне с такой силой, что вода вокруг закипела, и я высказала директору все, что думаю о нем, и о его мерзопакостных учителях, и о его зловонных учениках (смотрите, Р.М., какой у меня богатый словарный запас).
Меня чуть не исключили из школы. Глупость вообще-то – я бы только рада была. Не хочу я ходить в эту дурацкую школу!
Так что я сама себя исключила.
И вот сижу здесь.
В своем тайнике. Личном, эксклюзивном. В собственном доме.
Мой родной дом!
Правда, пока в нем не очень уютно. Хорошо бы разик пройтись пылесосом. Или два разика, или три, а то и четыре-пять. И прибраться не помешает, хоть дом и пустой. Во всех комнатах валяются жестянки из-под пива, картонные коробочки из «Макдоналдса» и разные бесплатные рекламные брошюрки. Если войти через парадную дверь – по щиколотку в мусоре увязнешь. Только я не через дверь вошла, потому что дверь заперта, еще и досками заколочена. Я вошла через разбитое окно сзади.
В сад я залезла пописать, а то сил терпеть никаких не было. Бродила-бродила по улицам и наткнулась на пустой дом в тупичке. Сад весь зарос колючими кустами, если за них зайти – с улицы ничего не видно. Там я и сделала все свои дела, только черная кошка вдруг пробежала мимо, я со страху дернулась и чуть кроссовки себе все не залила.
Когда привела себя в порядок, побежала за кошкой. Я придумала, что сад – это понарошку джунгли, а кошка – тигр, я его поймаю и приручу. Но кошка сказала «Извиняусь!» – и ушла, задрав хвост.
Тогда я стала исследовать джунгли в одиночестве, увидела разбитое окно и решила в доме тоже разведать.
Дом оказался замечательным! Правда, почти совсем без удобств. Вода из кранов не течет, свет не включается, и батареи холодные. Зато в гостиной стоит диван, да такой шикарный – обит красным бархатом. Какой-то придурок весь его грязными сапогами измазюкал, но я поскребла ногтем – вроде отчищается.
Можно принести сюда подушку, одеяло… И еды! Еды побольше!
Точно, в следующий раз.
А сейчас мне пора уходить. Возвращаться к Кэм.
Дома у Кэм
Кэм – моя приемная мама. Я ее еле уговорила взять меня к себе. Когда я жила в детском доме, мне жутко хотелось в приемную семью. Просто до безобразия. Обо мне даже объявление поместили в газете, только составили его по-дурацки. Все мои недостатки расписали и школьную фотографию напечатали, где я такая хмурая и смотрю исподлобья. Никто и не захотел меня взять, я даже не удивилась. Хотя расстроилась, конечно. Особенно, когда кто-то газету в школу принес и всем показывал. Тогда я еще в другой школе училась. Тоже не ахти, но все-таки получше этой. Эта вообще полный отстой.
А все Кэм виновата! Она меня заставила туда перевестись, потому что эта школа к нам ближайшая. А я с первого дня поняла, что буду ее ненавидеть. Школа старая, здание кирпичное, внутри все выкрашено коричневой краской, в гардеробе воняет, и учителя все тоже старые. Разговаривают так, словно все как один ходили на курсы красноречия, где учат говорить таким ужасным ироничным тоном.
Ну, вы знаете: «Очень умно, молодец, Трейси Бикер!» – когда нечаянно прольешь воду, в которой моют кисти (нарочно, прямо на дизайнерскую футболку Роксаны). Или: «Я бы и подумать не могла, что это ты, Трейси Бикер, всю доску исписала разными глупыми словами» (совсем не глупыми, очень даже прекрасными ругательными словами). Или: «Трейси Бикер, а погромче нельзя, а то, боюсь, глухая старушка на соседней улице тебя не расслышала». А мне приходится повышать голос, иначе ученики из моей группы меня не слушают!
Ненавижу, когда нас заставляют работать в группах. Все мигом разбиваются на компашки: Роксана со своими подпевалами, Почти-Алан-Ширер с другими футбольными психами, Бандюга Диксон со своими громилами, Плакса Лиззи и Придурок Дон со своими приятелями, Заучка Ханна и Зубрила Эндрю тоже друг с другом. И еще я.
Р.М. каждый раз пристегивает меня к другой группе. А иногда в группе я одна, сама по себе. Ну и ладно, мне так больше всего нравится. Я их всех ненавижу!
Кэм говорит, что мне надо с кем-нибудь подружиться. А я не хочу дружить с этими тупыми уродами! Я постоянно ною, что школа мерзкая, и прошу Кэм куда-нибудь меня перевести. Но Кэм такая бестолковая! Ну сходила она в управление образования, там ей сказали, что все остальные школы в нашем районе переполнены. Она и смирилась. Не захотела скандалить. В этой жизни, если хочешь чего-нибудь добиться, надо уметь бороться! Я-то знаю.
– Тебя поставили на очередь, – сообщила Кэм, как будто думала, что я обрадуюсь.
Да я всю жизнь в очереди, дожидаюсь нормальной жизни! Когда Кэм пришла к нам в детдом собирать материал для нудной статьи, я решила – вот он, мой великий шанс! Между прочим, она меня в статье едва упомянула, а заплатили ей всего сотню фунтов. Я думала, такая приемная мама мне как раз подойдет, потому что мы с ней обе писательницы.
