Опальный генерал свидетельствует. Канцелярия предательства - [10]

Кто-то продолжал традицию «укрепления» правоохранительных органов партийно-комсомольскими кадрами. Организация В. Н. Лопатиным (в бытность его на службе в полковом или гарнизонном клубе) университета марксизма-ленинизма, по-видимому, считалась достаточной партийной школой, чтобы возглавлять Комитет по общественной безопасности.

Я более не интересовался у И. С. Силаева, следует ли мне готовить программное выступление в Верховном Совете. Без слов была ясна ситуация. Поскольку диссертаций о непобедимости идей марксизма-ленинизма не защищал и не имел чести быть в друзьях у фактического правителя Россией Г. Э. Бурбулиса, то я со своим прошлым сотрудника контрразведки окружению Ельцина не подходил. Опасались, что я вдруг буду играть какую-нибудь роль не под их диктовку.

Новые соискатели государственных должностей принесли в Белый дом своеобразный стиль жизни и манеры. Они быстро доказали Силаеву, что именно они должны располагаться в Белом доме, желательно на этаже рядом с Председателем Совета Министров. В итоге Силаев, опасаясь наушничества Лопатина Ельцину и его аппарату, поручил разместить их в Белом доме за счет уплотнения правительственного аппарата. Так по соседству с кабинетом Управляющего Делами оказался В. Н. Лопатин. Никто не знал, что он и его аппарат делает. Известно было только, что руководители Комитета по общественной безопасности регулярно бывали в том крыле здания, где находились служебные помещения Председателя Верховного Совета республики Б. Н. Ельцина. После таких посещений от них исходили разговоры о том, что нам осталось работать недолго, и что скоро нас всех выгонят…

Я все больше приходил к убеждению, что люди, пришедшие в коридоры власти из карьеристских побуждений, не выведут Россию из кризиса. Они не старались овладеть искусством управлять полуразрушенным государством; они искали славы и высокого положения. В этом ощущалась их ущербность, проявлялся тщательно скрываемый комплекс неполноценности, слышалась давняя, затаенная обида. По опыту я знал, что с таким «багажем» трудно и почти невозможно стать не только государственной личностью, но и личностью вообще.

Позднее, в августе 1991 года вновь столкнулся с В. Н. Лопатиным в Белом доме во время путча. Он несколько раз появлялся в расположении штаба обороны. К слову сказать, я, как помощник вице-президента Руцкого А. В. участвовал во всех событиях в эти печальные дни, летал вместе с Руцким и в Форос, где находился Президент еще существовавшего СССР. Так вот, майор В. Н. Лопатин, появляясь в штабе с неведомыми целями, уже больше не говорил, что нас всех выгонят, что мы лишние в новом демократическом правительстве. Он утратил горделивый вид, заметно сник и помалкивал. Спустя несколько дней после путча узнал, что Лопатин из майора запаса произведен в полковники. Насколько знаю, подобный стремительный «рост» за последний десятилетия испытал только один русский офицер — космонавт № 1 Ю. А. Гагарин. Какой космический полет совершил «народный избранник» В. Н. Лопатин, до сих Лгтор остается загадкой. По-видимому, то же неведомое «Политбюро» открывало ему дорогу к генеральским погонам, Теперь он был смешон, ибо тривиальная эта история напоминала плохую комедию.

Другим примером решения кадровой проблемы явилась неподдающаяся пониманию с точки зрения здравого смысла ситуация вокруг созданного И. С. Силаевым Инновационного Совета при Председателе Совета Министров. Председателем этого Совета был назначен Ю. А. Лебедев — народный депутат от Горно-Алтайской автономной области.

С самого начала было ясно, что сам Председатель, конечно, не имеет возможности сколько-нибудь систематически заниматься Инновационным Советом. Определение места Совета при Председателе Совета Министров означало лишь свободу рук для Лебедева, так как никто помимо Силаева не мог вмешиваться в его деятельность. Лебедев, расположившийся по соседству со служебным кабинетом И. С. Силаева, использовал покровительство Председателя правительства в полной мере. Он, пожалуй, единственный служащий такого ранга, не являлся членом правительства, но тем не менее мог входить в кабинет Силаева в любое время и решать любой вопрос.

Он вносил в жизнь правительственных этажей Белого дома такую степень раскованности, что много раз ставил нас в тупик. В соседних с кабинетом Силаева помещениях постоянно находились иностранцы. Непрерывно от имени правительства проводились встречи и переговоры, которые никто не поручал вести и на которых никем не определялись полномочия или позиции, если не правительства, то хотя бы его органов. Иногда возникал вопрос: каким образом иностранцы разбирались, когда они имеют дело с Лебедевым, как предпринимателем, а когда с Лебедевым, как Председателем Инновационного Совета при Председателе Совета Министров?

Нарушались все правила ведения государственных дел. Мне было не ясно, чего здесь больше корысти или дилетантства? Казалось, что правительство РСФСР задалось целью убедить весь мир, что у него ни от кого нет никаких секретов!

Все это у меня вызывало протест. Однако Лебедев пользовался явным покровительством Силаева, и любые мои попытки взять ситуацию в руки встречали резкое противодействие. Силы были явно неравные!