Опалённый, том 1 - [26]

— Иван Ронин, кажется? Поздравляю вас с заслуженной победой, — как же хорошо, что княжна сама со мной заговорила. А не то бы я от стыда за себя сквозь землю провалился. Здоровенный двухметровый лоб, чемпион! И боится хоть слово сказать своим потенциальным нанимателям. Что за издевательство, а не сочетание?

— Вы правы, Ваше Сиятельство, — я слегка поклонился Анастасии Николаевне, уже в силу привычки. Что удивительно, та поклонилась в ответ, приняв мою неловкость за приветствие. Похоже, что она посчитала этот жест за проявление уважения к её мастерству как каратиста.

— Чем мы обязаны вашему присутствию? — невозмутимо спросила она меня. А дворяне молчали. Смотрели пристально, внимательно. Причём именно на меня. Растерявшись и не придумав ничего умнее, ответил как есть:

— Хана сказала, что Ваше Сиятельство хотели бы поговорить со мной.

Знать перевела взгляды с меня на княжну, едва сдерживающую проступивший на щеках румянец. Шумно выдохнув носом, Анастасия Николаевна взяла меня за руку и потащила на террасу, бросив дворянам:

— Извините нас, мы ненадолго отойдем.

На улице, стоило только завернуть за угол, княжна схватила меня за грудки, заливаясь краской с головы до ног:

— Ты что же это делаешь?! Знаешь, как это смотрелось в их глазах, недоумок?

В ответ на злобное шипение я только и смог выдавить из себя:

— Как?..

— А вот так, придурок! — меня обожгла мощная пощёчина: — Теперь у них будет повод посудачить, что сама Анастасия Николаевна положила глаз на дурачка-простолюдина!

Как следует встряхнув, княжна припечатала меня затылком об стену. Ай, больно, чёрт подери! Я же даже ответить ничем не мог. И потому что княжна, и потому что женщина.

— Да за что?! — обиженно спросил я у гневно пыхтящей мне в лицо девушки.

— И правда. Ты тот ещё балбес, если не понял. Тебе объяснить, в чём дело? — я покивал, и Анастасия Николаевна испустила разочарованный выдох: — Если бы ты не ляпнул ту ерунду, то уже был бы фактически принят ко мне на службу. Но я теперь не могу тебе позволить быть моим работником. Понятно?

С чего бы это должно быть понятно? По мне разве не видно, что я между строк считать вообще не умею и все эти дворянские штучки не понимаю от слова совсем? Так что пришлось помотать головой, вызывая всё большее и большее раздражение у княжны.

— Ну что мне с тобой делать, а? И на кой чёрт Хана тебя ко мне послала…

— Она сказала, что Ваше Сиятельство будете рады мне…

— Да, я радуюсь, сейчас в пляс пущусь! Что ты за кретин такой, Ронин?

Наверное, я и правда глуповат, раз в упор не вижу причины, по которой Анастасия Николаевна так взбесилась. Княжна разжала руки, и я смог наконец-то отойти от стены. Ну и силища же у неё!

— Не попадайся мне на глаза до конца вечера. Это в твоих же интересах, — покрасила девушка мне кулаком и вернулась после этого в зал. Вот ведь странная особа! Но на всякий случай я остался на улице. Только спустился поближе к Днепру, чтобы успокоиться да вновь попытать счастья в попытках дописаться до Аси.

Мне пришло от неё короткое сообщение: «Поздравляю». Значит, чемпионат она смотрела. Но ответа на вал моих сообщений не было совершенно никакого. В ногах появилась неприятная слабость. Ходили конечно всякие слухи про неё, да про козла-папашку. Но я старался в них не верить всеми силами. Ведь мы с Асей были вместе уже больше полугода — рекорд для меня по длительности отношений за обе жизни. Нет, какого-то рода внутрисемейных извращений точно не было. Слухи касались выдачи Аси замуж за какого-то служащего дворянам паренька. Но если бы это было правдой, то она бы мне наверняка сказала, что у неё намечается брак по расчёту. Ничего подобного я от неё не слышал. К несчастью, объяснить полное игнорирование моих сообщений и пропажу на неделю можно было только этим. И что же мне с этим делать? Похоже, что ничего. В обеих жизнях мне с девушками не везло…

Но разумеется, спокойно посидеть и пострадать на набережной, думая о своей неудачливости, мне после всего произошедшего не дали. Стоило только прилечь на уличную скамейку и прикрыть глаза, чтобы подумать о том, что именно я сделал не так в отношениях и на этом вечере, как прибежала Хана в сопровождении близняшек. Ну как прибежала — быстро пришла. В кимоно и деревянных сандалиях не побегаешь.

— Что ты сказал Насте такого, что она пришла ко мне жаловаться? — Фудзивара была очень недовольна. К тому же сильно волновалась, от чего акцент прорезался всё сильнее.

— Эх… всего лишь то, что мне сказала ты, — на меня очень строго посмотрели все японки, и пришлось пояснить: — Я сказал Анастасии Николаевне, что ты сказала мне, что она будет рада со мной поговорить.

Глаза девушки округлились. Она прикрыла лицо ладонью и усталым голосом спросила:

— Анта бака?

Этот вопрос я, как любой смотревший аниме хоть раз в жизни, понял и на японском.

— Да, видимо я дурак. Им и останусь, если ты не назовёшь уже причину такой реакции что у вас, что у неё, — немного накипело уже. Если Хана не объяснит мне, в чём дело, то я просто свалю из этого великосветского дурдома.

Сестра сила ко мне на скамейку. Только я попытался встать, как она тут же уложила меня обратно. Но под головой теперь оказались не твердые и холодные доски, а тёплые и очень мягкие и бёдра сестры. Всякие странные мысли — прочь из головы!