ООО «Удельная Россия». Почти хроника - [2]
Сусликов повернул лампу, направив ее на свой кукольный театр, покрутил диммер, прибавил мощность. Свет прыгал по лицам кукол, то выделяя их из мрака, то бросая в тень, и в зависимости от того, как он падал, фарфоровые лица бессловесных заключенных тайного шкафа выглядели то фантасмагорическими, то комическими, то трагическими. Мирославу нужны были кандидаты в руководители недавно созданного им Общероссийского союза вхожих и невхожих (ОСВИНа), поскольку действующий, второпях назначенный на этот пост Василий Петрович Чаевников оказался на поверку трудным в управлении сверху. Цель объединения он понял буквально: он стал предлагать услуги союза по прохождению в Кремль направо и налево, невзирая на подаваемые ему четкие сигналы и отмашки.
Мирослав присел на корточки и потянулся за пластиковыми коробками. В самом углу, в клетке для канарейки, сидел Ходор Рудокопский. Сусликов постучал по прутьям и обратился к бывшему начальнику: «Ну, что, сидишь? И не свистишь? А как свистел, как свистел. Я же тебе говорил, что власть, как и любовь, купить нельзя. Говорил? А ты не услышал. Думал, если стал самым богатым, то и самым сильным? На каждого слона, друг мой, есть своя мышка. Перегрызла перепонки, и слону крышка. Жалеешь поди, что вовремя долю мне в банке не дал. Жалеешь, но никому не признаешься. Даже самому себе. Ты же у нас гордый. Ну, ты посиди, подумай о вечных ценностях, а мы пока займемся повседневной рутиной».
Мирослав вытащил из-под клетки подушечку и уселся на нее, скрестив ноги по-турецки. Из позиции сидя он протянул вверх руку и без труда достал с нужной полки всю головку «ОСВИНа»: там было пять персонажей – и все они оказались по разным причинам негодными или неугодными. Мирослав открыл полупустой ящик, еще попахивающий новенькой пластмассой, и бросил туда всех, ни минуты не колеблясь. Потом потянул на себя и вытряхнул все содержимое другого ящика, на котором было написано: «Первая очередь». Сверху лежал промышленник Адмиралов: властный, умный, осторожный. Рядом инвестор-демограф Затонов: успешный финансист с вечной скорбью в глазах по вымирающей России. Их можно было задействовать, но не на самую первую позицию – Сусликов не желал повторять историю с Чайниковым и наступать на одни и те же грабли дважды. Надо было выбирать кого погибче. Он стал пробовать тела кукол на прогибание. В ящике «первой очереди» все показались ему какими-то деревянными. Он засунул руку в ящик «второй очереди» и вытащил на ощупь кого помягче. Это был легкий промышленник и легкий человек Карасев. «Слишком легкий, – подумал Мирослав. – При необходимости зацепить будет не за что. А вот в коллективный орган для баланса пойдет – тяжеловеса Адмиралова уравновешивать». Он усадил Карасева в один ряд с Адмираловым и Затоновым и глубоко вздохнул – нужный лидер никак не находился. Сусликов достал из-под клетки с Ходором вторую подушку и, подложив ее под голову, растянулся на полу. Изменение угла зрения часто помогало ему при принятии решений. Откуда-то со средних рядов на него уставилось наклоненное лицо куклы – сама кукла изощренно изогнулась, не помещаясь на отведенной ей полке. Сусликов пригляделся в полумраке. Да, конечно, это был Ким Неуемный из профсоюза олигархов, попавший туда не по рангу и не находивший себе места в связи с попаданием.
Не поднимаясь, Сусликов протянул руку и нашарил бамбуковую палку с крючком на конце. Он вытянул ее вверх, пытаясь зацепить Неуемного за отворот пиджака. Кукла неловко дернулась и сверзилась вниз, чуть не повредив себе фарфоровое лицо. Мирослав поднял ее, осмотрел, ощупал и нашел очень подходящей. Хорошее пугало, подумал он. Умных сам от себя отпугнет, а дураков в Кремле не боятся. Он представил, как такое предпочтение взбесит Адмиралова с Затоновым, и довольно ухмыльнулся. Потом положил Неуемного на колени посаженного в ряд триумвирата: вот вам, нянчитесь теперь с ним: «По кочкам, по кочкам, по маленьким дорожкам – в председатели бух!» Он захохотал собственной шутке. Не вслух, про себя. Хохотать вслух в одиночестве он себе уже не позволял – вдруг не всю прослушку выявил и выключил. Февральского инцидента с недопущением в рабочий кабинет ему было достаточно. Компетентные органы могут трактовать этот хохот как начальную стадию сумасшествия и передать запись заинтересованным в его свержении коллегам по кремлевскому рулю. Но и не хохотать не мог: если не смеяться над всей этой камарильей – и впрямь сойдешь с ума.
Он поднялся, довольно потирая руки, устроил новый состав правления на предназначенное для него место, гуманно засунул подушки обратно под клетку с Ходором для смягчения условий отсидки последнего и закрыл двери своего кукольного театра. Потом включил свет, прослушку и подглядку, отпер дверь и выглянул в приемную.
Дама третьей молодости Лидия Георгиевна, пережившая на этом месте уже трех идеологов перестроечных лет, спала, сидя за столом, с открытыми глазами и строго выпрямленной спиной. Заслышав скрип начальственной двери, она сморгнула и прогнала Морфея прочь.
– Какие будут указания, Мирослав Казбекович?
В голой Ногайской степи на пересечении трех миров: христианского Ставрополья, мусульманского Дагестана и буддистской Калмыкии на деньги арабского Принца возведен грандиозный дворец в форме шахматной ладьи. Там проходит Чрезвычайный шахматный Чемпионат с особыми допущениями. В фокусе соревнований и папарацци – дочь Принца Лейла в черном хиджабе с головы до пят, в перчатках и с вуалькой на глазах. Она выигрывает партию за партией и претендует на главную победу. И никто не догадывается, что под покрывалом – вовсе не Принцесса.
Содержание книги основано на реальных событиях, происходивших в разных школах и в разных семьях одного города на протяжении одного года. Автор отказалась от идеи выразить поименную благодарность тем педагогам, которые поделились со ней фактами и размышлениями, дабы не навлечь гнев их вышестоящих начальников. Долгий родительский и короткий учительский опыт автора тоже нашел отражение в тексте. Детские переживания, описанные в книге, также реальны. Школа была и остается кривым зеркалом общества, и то, что в социуме происходит медленно и неявно, в школе отражается гротескно и взрывно.
Известный на всю Москву жилой комплекс, где волею застройщика и московского правительства обитают власть предержащие и власть охраняющие, крупные дельцы и мелкие проходимцы, самородные таланты и их бесталанные поклонники, иностранные шпионы и патриотичные следопыты, живет весьма бурной жизнью. И если чего не хватало его обитателям для полноты ощущений, так это только потопа. Но вот волею высших природных сил, умноженной на вполне земную жадность и разгильдяйство, потоп случился, залив подвалы и окрестности и обнажив все острые углы человеческих взаимоотношений.
В альтернативном мире общество поделено на два класса: темнокожих Крестов и белых нулей. Сеффи и Каллум дружат с детства – и вскоре их дружба перерастает в нечто большее. Вот только они позволить не могут позволить себе проявлять эти чувства. Сеффи – дочь высокопоставленного чиновника из властвующего класса Крестов. Каллум – парень из низшего класса нулей, бывших рабов. В мире, полном предубеждений, недоверия и классовой борьбы, их связь – запретна и рискованна. Особенно когда Каллума начинают подозревать в том, что он связан с Освободительным Ополчением, которое стремится свергнуть правящую верхушку…
Со всколыхнувшей благословенный Азиль, город под куполом, революции минул почти год. Люди постепенно привыкают к новому миру, в котором появляются трава и свежий воздух, а история героев пишется с чистого листа. Но все меняется, когда в последнем городе на земле оживает радиоаппаратура, молчавшая полвека, а маленькая Амелия Каро находит птицу там, где уже 200 лет никто не видел птиц. Порой надежда – не луч света, а худшая из кар. Продолжение «Азиля» – глубокого, но тревожного и неминуемо актуального романа Анны Семироль. Пронзительная социальная фантастика. «Одержизнь» – это постапокалипсис, роман-путешествие с элементами киберпанка и философская притча. Анна Семироль плетёт сюжет, как кружево, искусно превращая слова на бумаге в живую историю, которая впивается в сердце читателя, чтобы остаться там навсегда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реальности больше нет. Есть СПЕЙС – альфа и омега мира будущего. Достаточно надеть специальный шлем – и в твоей голове возникает виртуальная жизнь. Здесь ты можешь испытать любые эмоции: радость, восторг, счастье… Или страх. Боль. И даже смерть. Все эти чувства «выкачивают» из живых людей и продают на черном рынке СПЕЙСа богатеньким любителям острых ощущений. Тео даже не догадывался, что его мать Элла была одной из тех, кто начал борьбу с незаконным бизнесом «нефильтрованных эмоций». И теперь женщина в руках киберпреступников.
Извержение Йеллоустоунского вулкана не оставило живого места на Земле. Спаслись немногие. Часть людей в космосе, организовав космические города, и часть в пещерах Евразии. А незадолго до природного катаклизма мир был потрясен книгой писательницы Адимы «Спасителя не будет», в которой она рушит религиозные догмы и призывает людей взять ответственность за свою жизнь, а не надеяться на спасителя. Во время извержения вулкана Адима успевает попасть на корабль и подняться в космос. Чтобы выжить в новой среде, людям было необходимо отказаться от старых семейных традиций и религий.