Они воевали в разведке - [7]

— Вас. Опять из штаба.

Чиковой взял трубку.

— Старший лейтенант Чиковой слушает. Нет, товарищ майор… Потерь тоже нет. Все, что в наших силах, мы делаем. Язык будет, обязательно будет! Вот погода сменилась. Если пурга продержится, пойдем днем. Отдохнем немного и пойдем… Есть докладывать по прибытии!

Старший лейтенант бросил на аппарат трубку и заходил взад-вперед. Его злили эти пустые телефонные разговоры — что, он нарочно не хочет привести языка?

— Всем отдыхать! — старший лейтенант посмотрел на часы. — Через четыре часа выступаем.

Он тоже собрался было прилечь на мягкий еловый лапник, расстеленный на полу землянки, как вдруг ему на глаза попался сидевший в углу ефрейтор Павел Бокарев, ротный пулеметчик. Тот молча возился со своим «максимом» и в разговор вернувшихся из разведки не встревал. На нем старший лейтенант и сорвал все зло за неудавшуюся вылазку.

— Бокарев! Я не взял тебя в этот поиск, хотя ты неплохой разведчик, только потому, что велел тебе сдать свой пулемет в полковую оружейную мастерскую. Почему ты не выполнил мой приказ?!

Бокарев встал.

— Товарищ старший лейтенант, я бы сам его отладил. Это быстрее.

— Ты что, за идиота меня принимаешь?! — еще больше разозлился Чиковой. — Может, ты и на кожухе заплатки поставишь?

— Кожух мне новый дадут.

— Вот что, Бокарев, сейчас же неси свой станкач в мастерскую! Через час доложишь.

— Но мастерская еще закрыта… — попытался возразить Бокарев.

— А мне дела до этого нет! — оборвал его старший лейтенант. — В следующий раз будешь выполнять то, что тебе приказали. В общем, через час доложишь.

И Чиковой, не раздеваясь, прямо в фуфайке повалился на лапник. Он понимал, что Бокарев через час не обернется — мастерская открывается в семь утра, а даже если и обернется, будить все равно не станет — неписаные законы разведчиков знает. Но сказано — значит сказано.

Бокарев нехотя поднялся, взвалил на плечи свой «максим» и вышел из землянки…

Ровно через четыре часа старшина Дьячков поднял разведчиков. Чиковой встал первым, стряхнул с фуфайки прилипшие еловые иголки, глотнул из котелка кипятку и приказал:

— Всем проверить лыжи, оружие. Через десять минут выходим. — И к старшине: —На передовой тихо?

— Тихо, — ответил старшина. — Поземка разыгралась пуще прежнего. Как раз что надо. Вот только Бокарев пропал. Ушел — и до сих пор не возвернулся.

— Как? Еще не вернулся! — Чиковой уже забыл про Бокарева, да, собственно, сейчас не до него. Но прошло четыре часа. Это снова разозлило старшего лейтенанта и одновременно встревожило. В какое-то мгновение он подумал: не заблудился ли Бокарев в такую круговерть, а затем разом отбросил мысли о пулеметчике и весь переключился на предстоящую разведку.

Когда вслед за всеми он вышел из землянки, ему в лицо ударил колючий ветер и снегом залепило глаза. Вокруг нельзя было ничего разглядеть. «Пурга действительно что надо, — подумал Чиковой, — и вылазка должна удасться. Немцам и в голову не придет, что русские решатся навестить их днем. Да в такую пургу сам черт не разберет, где свой, а где чужой!»

Старший лейтенант построил группу, тщательно осмотрел каждого с головы до ног и, удовлетворенный, махнул рукой: пошли! Разведчики направились к передовой.

Но не успели они отойти от своего блиндажа и ста метров, как Чикового нагнал старшина Дьячков и радостно объявил:

— Бокарев нашелся! Из второго батальона позвонили, там он…

— Черт с ним, с Бокаревым, — отмахнулся старший лейтенант. — Вернусь, я покажу ему, как разгуливать по передовой.

— Так он же трех фашистов споймал, товарищ старший лейтенант!

— Каких еще фашистов? — не понял Чиковой.

— Самых настоящих! Целых трех, — повторил старшина. И добавил: — Ей-богу, не вру, сам батальонный сообщил. Бокарев их туда доставил.

— Чиковой внимательно посмотрел на старшину.

— Ей-богу? — переспросил язвительно.

— Ей-богу, товарищ старший лейтенант! — повторил Дьячков и хотел было для большей убедительности перекреститься, но вовремя опомнился. — Батальонный же врать не станет…

— Да где ж он их споймал? — спросил Чиковой. — Может, они тоже свои «шмайсеры» в нашу мастерскую носили?! — Затем задумался. — Хотя, ты прав, батальонный врать не будет.

Старший лейтенант велел группе вернуться в землянку и, не снимая экипировки, ждать его. А сам направился на передовую 2-го батальона. «Чем черт не шутит, — подумалось ему, — может, немцы сами пришли, перебежчики?»

КП второго батальона он нашел быстро, хотя ни разу там не бывал. Интуиция разведчика подсказала ему, когда он остановился перед блиндажом на пригорке, что это и есть батальонный КП — хороший обзор, несколько ходов сообщений.

— Заходи, заходи, ротный! — встретил его командир батальона капитан Васильев— Ты, говорят, не одну ночь за языком охотишься, а вот твой молодец сразу троих привел. Да и как он их ловко сцапал, я живот надорвал, слушая его!

Чиковой ничего не ответил, стряхнул снег, откинул капюшон маскхалата, прошел в центр землянки, где за дощатым столом сидели четверо — его Бокарев и три немецких солдата, один из которых держался обеими руками за голову. Бокарев поднялся перед ротным с виноватым видом.