Они были не одни - [104]

Через минуту выяснилось, в чем дело. У Коровеша оказалась перебитой левая рука; он совершенно не мог ею пошевельнуть. Крестьяне отнесли его домой.

— Выведите же Ндреко из дома! И скажите кьяхи, чтобы они перестали ломать крышу, а то убьют человека, — посоветовал один из крестьян.

— Эй, остановитесь, перестаньте, если вы люди, если верите в бога! Ведь вы засыплете живого человека! — кричали крестьяне, обращаясь к кьяхи, стоявшим на крыше.

— Отца!.. Спасите отца! — рыдали Рина и Вита.

К Вите несмело приблизился Бойко. Он видел, как она страдает, и, жалея ее, хотел хоть чем-нибудь помочь ей.

— Вита, Вита! — тихо позвал он.

Она повернула к нему голову, стараясь овладеть собой, но это ей не удалось, и она еще пуще разрыдалась. В эту страшную минуту Гьики нет рядом, и Бойко сейчас для нее самый близкий человек. Она обратилась к нему:

— Умоляю тебя, Бойко, спаси моего отца!

Бойко с тремя товарищами вбежал в дом. Крыши уже не было, торчали только черные балки, а под ними колебался плотный занавес из пыли и сажи. Ндреко уже почти не было видно. Он лежал, засыпанный осколками штукатурки и мусором. Бойко и товарищи силой подняли его.

— Конец нам, конец! Дайте мне по крайней мере хоть умереть здесь, у родного очага; здесь меня и закопайте! Не хочу я больше жить, оставьте меня! Лучше похороните меня живым! — умолял Ндреко.

— Стыдно плакать, у тебя есть сын, он выстроит новый дом, лучше этого, — утешали его крестьяне, пытаясь вытащить старика во двор.

— Где ты, Гьика? Где ты, мой сын? Опозорили нашу честь, обездолили нас! Будь ты здесь, ты бы расправился с этими извергами! — кричал уже совершенно обезумевший старик.

— Бедный Ндреко, до чего его довели!..

— Остался на старости лет бездомным, и его еще с ума свели! — сокрушались крестьяне.

Но вот снизу прибежал запыхавшийся Петри Зарче. Он находился далеко от села, когда до него дошла весть о том, что происходит на холме Бели. Что же он увидел? От дома Ндреко остались одни развалины!

— Что же вы стоите? Как вы это допустили? Хватайте этих разбойников за горло! — закричал Петри крестьянам.

— Правильно говорит Петри! Взять этих душегубов за шиворот, сбросить с крыши, да так, чтобы они больше не встали! — поддержал его Бойко.

— Не очень-то расходитесь — как бы не вышло еще хуже! — предостерег Стаси.

— Верно сказал Стаси! А то явятся жандармы, и тогда не миновать кровопролития. Не надо доводить до этого, — присоединился к мнению благоразумного Стаси Шемо.

Некоторые крестьяне уже были готовы броситься на кьяхи, другие пытались удержать их от этого. В это время с киркой в руке появился сын Рако Ферра, Нгело, и принялся разрушать заднюю стену дома.

— Можно ли это стерпеть? Негодяй, собака, подлый палач, как и его отец, у нас на глазах разрушает дом Ндреко! — закричал Петри и, не в силах больше сдерживаться, бросился на Нгело. Схватил его за горло и швырнул на землю. Подоспели и другие — принялись бить его кулаками и топтать ногами. Шемо и еще двое крестьян пытались их разнять.

— Ой, убивают, убивают! — вопил Нгело, стараясь вырваться от противников.

— Кругом столпились крестьяне, одни старались прекратить драку, другие подзадоривали:

— Бейте негодяя!

На помощь Нгело поспешили его друзья, и тогда схватка стала общей. Били друг друга кулаками, ногами, палками. Постол и Стаси старались разнять дерущихся, уговаривая их:

— Перестаньте же, ребята! Дракой делу не поможешь. Если вам и впрямь жалко Ндреко, давайте лучше подберем его добро и унесем отсюда. А потом общими усилиями выстроим ему новый дом. Это самое лучшее, что можно сделать!..

Но побоище продолжалось. Петри и Бойко дрались вовсю. Они схватили Нгело за руки и за ноги и так швырнули, что он покатился вниз по склону холма, а сами убежали. В это время на холме появились жандармы и принялись стрелять в воздух.

Нгело остался лежать у подножья холма. Лицо у него было разбито в кровь, правая нога вывихнута. Встать он не мог.

— Дорого они за это поплатятся! — пообещал Леший, наблюдавший за побоищем с крыши разрушаемого дома.

— Искалечили меня, все кости переломали!.. Ой, умираю!.. — стонал Нгело, пока друзья поднимали его с земли.

Все быстрее работали кирки, все чаще летели балки, и стены постепенно разрушались.

На каждый удар кирки Ндреко откликался глубоким стоном и проклятиями:

— Чтоб они сдохли! Чтоб превратились в прах и пепел! Чтоб проклятый бей и в могиле не нашел себе покоя!

Рина и Вита опухли от слез, но сумели взять себя в руки и старались хоть немного утешить старика, приникшего телом к порогу своего разрушенного дома.

— Что случилось, того не поправишь, отец! Встань, и пойдем отсюда. Слезами и воплями ты только радуешь наших лиходеев, — уговаривала его Рина.

С помощью подошедших Коровеша, Ндони и Гьеро ей удалось оторвать отца от порога. Старик устал сопротивляться, встал с земли, с тоской посмотрел на невестку и, припав к ее груди, разрыдался:

— Гьика! Где ты, сын мой Гьика? Почему тебя нет здесь в такой страшный для нас день?.. Выбросили нас на улицу! Где мы преклоним голову, дочка?..

— Ты в руках бея, Ндреко, и он может поступить с тобой еще хуже. С него все станется, — проговорил Гьеро.