Она умерла как леди - [45]

Часть исчезнувшего багажа! Я надеялся, что новости уже достигли ушей Крафта, хотя он закусил удила и переубедить его будет нелегко.

– Где нашли чемодан, Молли?

– Точно не знаю. Кажется, в полумиле от дома Уэйнрайтов.

– В полумиле?

– Погодите! – снова сказала Белл, делая замысловатые жесты, как танцовщица в храме. – Я все еще не понимаю, как действовала эта бабенка. Разве она не должна была предъявить свидетельство о рождении?

– Да. Она просто воспользовалась копией канадского свидетельства о рождении, заявив, что никогда не была замужем. Но письменная рекомендация профессионала, несомненно, была подлинной на случай проверки.

– И кто же дал ей рекомендацию? Это было труднее всего.

– Теперь, дорогая моя, подозревают, что я.

Обе девушки уставились на меня.

– Уилли Джонсон не единственный, кому грозит то, что вы называете каталажкой. Я следующий кандидат.

– Вы смеетесь, доктор Люк! – воскликнула Молли. – Я не верю ни одному вашему слову.

– Это не смех, а то, что писатели именуют кривой улыбкой. Если до ночи не случится чудо, завтра утром на дознании разразится жуткий скандал, и я хотел предупредить вас заранее.

– Скандал? Из-за чего?

– Сэр Генри и я утверждаем, что этих двоих убили, когда они собирались бежать. Но у нас на руках нет ни единой карты, а у Крафта полно козырей. Он считает, что они передумали бежать, подкрепляя это неопровержимым фактом, что они не взяли бриллианты, которые могли обратить в деньги, и заявляет, что это самоубийство. Ему также кажется, что я украл оружие и избавился от их автомобиля, дабы удалить то, что он романтически именует печатью самоубийства.

Молли выпрямилась.

– Но ведь вы не делали этого, доктор Люк? Или делали?

– И ты туда же, Молли. Конечно нет. – И я кратко перечислил им факты.

– Слушайте, – сказала Белл, зажигая очередную сигарету. – А ваш Крафт не заявляет, что это вы едва не утопили меня в зыбучем песке в воскресенье вечером?

– Увы, да.

– В жизни не слышала такой чепухи! – воскликнула наша «карманная Венера». – Тот тип так рыдал, что едва глаза не выплакал! Я слышала его!

– К сожалению, миссис Салливан, в моем возрасте не всегда удается контролировать эмоции. Когда меня сегодня обвинили, я так обезумел, что на моих глазах выступили слезы.

Белл выпятила подбородок.

– Пусть только меня пустят на это… свидетельское место, – сказала она, приписывая упомянутому месту отнюдь не присущие ему похотливые свойства. – Я скажу им пару слов, от которых у них волосы встанут дыбом!

– Этого я и боюсь, дорогая моя. Хочу вас предупредить: следите за своим языком в присутствии коронера. Он шотландский пресвитерианин[36] и друг отца Молли, и вы должны выглядеть убитой горем вдовой. Не создавайте себе дополнительных неприятностей.

Лицо Молли покраснело.

– Но что вы собираетесь делать, доктор Люк?

– Говорить правду. Если им это не понравится, миссис Салливан, вероятно, пошлет их по соответствующему адресу.

– Доктор Люк, вы не должны этого делать! Вас арестуют за лжесвидетельство! В конце концов, какое это имеет значение? Почему бы вам не сказать то, что хочет от вас суперинтендент Крафт? Ты согласна, Белл?

– Я не возражаю против лжи, – усмехнулась Белл. – Я могу врать без умолку и бровью не повести. Но меня бесит, что такой славный старикан, как доктор Кроксли, будет рассказывать, как он оставил девушку тонуть в зыбучем песке и пальцем не пошевелил, чтобы спасти ее.

Как я указывал ранее, Молли унаследовала изрядную долю отцовского здравомыслия.

– Разве ты не понимаешь? – настаивала она. – Доктору Люку незачем признаваться, что он утопил автомобиль. Это было бы скверно, так как машина была дорогая – по крайней мере, так я слышала – и ему пришлось бы возместить ее стоимость. Полиция не может доказать, что доктор это сделал, но они в состоянии доказать, что только он мог забрать оружие. Пусть он в этом признается – тогда жюри вынесет вердикт о двойном самоубийстве, и Крафт будет удовлетворен.

– Верно, – согласилась Белл и задумалась, попыхивая сигаретой. – Слушайте! У меня идея!

– Ну?

– Предположим, я скажу, что видела типа, который утопил тачку, и что это не был доктор Кроксли?

– Тогда тебя спросят, кто это был.

– А я отвечу, что какой-то коротышка в шляпе-котелке или с бакенбардами. Ничего определенного, но будет очевидно, что это не он. Ведь я убитая горем вдова, и они должны мне поверить.

Молли задумчиво кивнула:

– Пожалуй, это может сработать.

Хотя рискованно делать обобщения, но я далеко не впервые заметил полную неспособность любой женщины говорить правду, когда это становится неудобным. Дурных намерений тут нет – для женского пола это просто не имеет значения. Правда относительна, и бывает, что ее измеряют согласно собственным эмоциональным нуждам, подобно Адольфу Гитлеру.

– Я ценю ваши намерения, девушки, но это не пойдет.

– Почему? – спросила Белл.

– Рита Уэйнрайт была убита – преднамеренно и жестоко. Я собираюсь найти и наказать того, кто сделал это, даже если мне придется провести остаток жизни в… в…

– В каталажке?

– Вот именно. Разве вы не чувствуете то же самое по поводу вашего мужа?

Это застигло ее врасплох.

– Конечно, я хочу, чтобы убийцу поймали. Но мой муж оказался дешевым обманщиком!.. – В глазах Белл блеснули слезы гнева. – Впрочем, и его бабенка не лучше. Не понимаю, чего вы так из-за нее переживаете.