Она умерла как леди - [27]

– Послушайте, – начала девушка. – Что здесь происходит?

– Мы надеялись, – отозвался Крафт, – что вы сможете нам это объяснить, мисс… миссис…

– Салливан. Белл Салливан. А вы действительно коп? Вы не шутите?

Крафт предъявил удостоверение.

– А этот мужчина с вами?

– Это доктор Кроксли из Линкома.

– А, доктор! Тогда все в порядке. – Рука с сигаретой снова дрогнула. – Я хочу рассказать вам самую ужасную…

– Если вам трудно говорить сейчас, миссис Салливан, – сказал я, – то у нас снаружи автомобиль, и мы можем отвезти вас в более удобное место.

Крафт нахмурился:

– Думаю, сэр, нам лучше побеседовать сейчас.

– Да, я тоже так считаю. – Девушка вздрогнула опять. – Моего мужа зовут Барри Салливан. Вряд ли вы его знаете.

– Я слышал о нем, мэм. Полагаю, вы тоже из Штатов?

Она поколебалась.

– Ну… нет. Вообще-то я из Бирмингема. Но клиентам я представляюсь американкой, так как им это нравится.

– Клиентам?

– Я танцовщица в лондонском отеле «Пикадилли».

– Тогда почему вы приехали сюда?

Молодая леди отнюдь не отличалась скрытностью.

– Потому что я чертовски ревнива, – откровенно сказала она. – Я знала, что у Барри завелась здесь бабенка, так как нашла конверт со штемпелем Линкома. Но я понятия не имею, кто она.

Ее глаза наполнились слезами.

– Я приехала не устраивать скандал, а просто взглянуть на эту бабенку – посмотреть, что у нее есть такого, чего нет у меня. – Белл Салливан снова протянула руку с крышкой от фляги. – Пожалуйста, налейте мне еще. Обещаю не болтать глупости и не вешаться вам на шею.

Я налил ей бренди.

Крафт, хотя пытался это скрыть, был явно шокирован прямотой девушки. Но мне она скорее нравилась. Белл так же быстро осушила содержимое крышки.

– Барри уехал в пятницу вечером. В субботу я довела себя до такого состояния, что больше не могла оставаться дома. Поэтому в воскресенье утром я села в поезд, но, прежде чем он отошел, сказала себе: «Белл, ты спятила! Не можешь же ты подойти в этой деревне к первому встречному и спросить: «Извините, не знаете ли вы женщину, которая спит с моим мужем?»

– Полагаю, что нет, мэм.

– Кроме того, я не хотела, чтобы Барри знал о моем приезде. Но я ничего не могла с собой поделать. Поездка была жуткой. Сначала я выяснила, что нужно сделать пересадку в Эксетере и ехать дальше до Барнстейпла, а прибыв в Барнстейпл – что Линком находится от него в тринадцати милях, что железной дороги там нет, а автобусы по воскресеньям не ходят. Мне пришлось взять такси, хотя это обошлось в кучу денег. Водитель спросил, куда именно Меня отвезти в Линкоме. К тому времени я уже проклинала себя за то, что отправилась туда. Я попросила высадить меня у самого большого паба и как можно скорее. Он сказал, что знает короткую дорогу, и повез меня сюда.

Сумерки сгущались. Дрожащий голос девушки пронзительно звучал в неподвижном воздухе. Должно быть, сидящий в машине снаружи Г. М. слышал каждое слово.

Белл Салливан закусила губу.

– Говорите, это было в воскресенье вечером, мэм? – спросил Крафт.

– Да, около половины девятого. Было еще светло. Мы ехали по этой дороге. Машина ползла еле-еле. Мы проезжали мимо этой студии и… Помните большие двойные двери, которые выходят в сторону дороги?

– Да.

– Двери были распахнуты, и внутри стояла машина Барри. Я узнала номер сзади.

Кустистые брови Крафта приподнялись.

– Машина мистера Салливана? – переспросил он своим замогильным голосом. – Но, насколько я знаю, он никогда не приезжал сюда на автомобиле.

– Конечно нет. Где бы он взял деньги, чтобы купить машину? Он их продает, и это была его демонстрационная модель. Ему не позволяют уезжать в ней из Лондона, тем более сейчас, когда он вот-вот потеряет работу, так как автомобилей на продажу не осталось. Поэтому я так испугалась при виде этой машины. Но я подумала: «Раз машина Барри здесь, значит, он тоже скоро тут появится и, вероятно, со своей бабенкой». Вот я и велела водителю высадить меня около студии.

Водитель наверняка решил, что я спятила. Он сказал, что в этом доме уже много лет никто не живет и что какой-то художник перерезал в нем себе горло. Но я заплатила деньги и отослала его, а потом начала шарить в доме. Я обнаружила только грязную студию с кирпичным полом, где стояла машина Барри, и запертую дверь наверху. Неплохое местечко для свиданий, а? Даже если не считать эту шикарную комнатенку. В студию можно въехать на автомобиле, как в гараж, потом закрыть двери, и никто вас не увидит.

Я думал о том же.

– Вскоре начало темнеть, – продолжала Белл.

Ее серые глаза невольно устремились к окну, за которым виднелись тонкие зеленые верхушки деревьев. Девушка тряхнула каштановыми локонами и сняла ногу с ноги. Ее сигарета погасла, и она бросила ее на мягкий темно-красный ковер.

– Мне не нравится деревня. У меня от нее мурашки по коже бегают. Я люблю, когда шумно и кругом много людей. А здесь было тихо, как в могиле. И у меня кончились сигареты. Поблизости не было никакого жилья. Я не знала дороги. Потом я подумала об этом чертовом художнике, который перерезал себе глотку, и стала воображать, будто за каждым углом кто-то прячется. Я даже не могла включить фары автомобиля, а тем более воспользоваться им, так как ключа в зажигании не было. Стало почти совсем темно, когда я услышала, что кто-то идет по дороге к дому.