Он сказал «нет» - [28]

Но действительно ли она его ненавидела? Глядя сейчас на графа, Кэтрин очень в этом сомневалась.

Как только она увидела его, на нее вновь нахлынули воспоминания об их последней встрече. Кэтрин старалась не думать об этом, однако ничего не могла с собой поделать.

Тут Грэнби спешился и, передавая поводья стоявшему рядом мальчику, протянул ему монету. Тот спросил:

– Вы будете участвовать в скачках, милорд?

– Нет, – ответил граф.

Мальчик просиял: было ясно, что вечером, когда джентльмен придет за своей лошадью, он даст ему еще одну монету.

Кэтрин, стоявшая неподалеку, слышала ответ графа и не удивилась, что Грэнби выбрал роль наблюдателя, а не участника. Изысканным лордам не нужны шляпки дам, им нужны сами дамы.

Когда Эмма Дент выбралась из экипажа, Кэтрин с Фелисити подошли поближе, чтобы поздороваться с ней. Какое-то время они мило болтали. Правда, в основном девушка слушала и лишь изредка вставляла реплики, когда это было необходимо.

Вскоре к ним присоединились мистер Дент и Грэнби, и Кэтрин была вынуждена ответить на приветствие графа. Он посмотрел ей прямо в глаза и сказал, что она чудесно выглядит. Это были совершенно пустые слова, комплимент, который Грэнби, без сомнения, говорил сотни раз сотням женщин. Во всяком случае, Кэтрин именно так приняла его слова.

Несколько минут спустя Кэтрин извинилась и, оставив Фелисити беседовать с Эммой, отправилась на поиски прохладительных напитков.

Дэвид на площади еще не появлялся, так как до начала скачек он должен был оставаться в табачной лавке. Кэтрин знала, что после состязаний начнется новое развлечение – танцы, которые продлятся, пока церковный колокол не пробьет полночь.

Кэтрин остановилась у лавочки с лимонадом, и тут за ее спиной раздался голос графа.

– Два стакана, – сказал он девушке, стоявшей у прилавка.

Кэтрин вздрогнула от неожиданности. Оказывается, Грэнби шел следом за ней, а она не слышала его шагов. Взяв свой стакан, Кэтрин отошла в сторону. Граф подошел к ней и сказал:

– Давай найдем место, где можно спокойно наслаждаться лимонадом.

– Мне будет приятно наслаждаться и лимонадом, и праздником, если ты не станешь навязывать свое общество, – ответила Кэтрин с язвительной улыбкой.

– Признаю, что заслужил такие слова, – ответил Грэнби. – Но будет выглядеть странно, если из добрых друзей мы превратимся в кровных врагов. Леди Форбс-Хаммонд это наверняка заметит. Или у тебя готово объяснение, которое ее удовлетворит?

Кэтрин решила уступить:

– Хорошо, отойдем. Но только для того, чтобы сделать вид. Мы могли бы сесть в павильоне.

Открытый павильон находился недалеко от лужайки, рядом с церковью, и там в это время никого не было, так как еще не появились музыканты, игравшие на танцах.

На лужайке же были расставлены столы и стулья, и за Кэтрин, пившей лимонад в обществе графа, наблюдало множество глаз.

– Завтра я покидаю Уинчком, – сказал Грэнби, усаживаясь на скамью рядом с Кэтрин. – Поэтому я хотел с тобой попрощаться.

Сердце Кэтрин на мгновение замерло, но она не выдала своих чувств. Конечно, ей следовало бы вздохнуть с облегчением, но она не могла. Три дня она ждала случая, чтобы посмотреть Грэнби в глаза и холодно попрощаться с ним, попрощаться так, как он заслуживал. Но вот этот момент настал, и ею овладело странное чувство сожаления.

Кэтрин молчала, и Грэнби вдруг подумал, что ей, возможно, грустно с ним расставаться. Во всяком случае, ему было грустно. Более того, у него появилось нехорошее предчувствие; он понял, что эта девушка ему нравится, по-настоящему нравится. Но что же так привлекало его в Кэтрин? Ведь прежде ему никогда не нравились незамужние молоденькие леди.

– Ты еще раз попытаешься купить Урагана? – проговорила, наконец, Кэтрин. Молчание угнетало ее, к тому же, она снова – в который уже раз! – вспомнила о том, что произошло между ними в замке Садли.

Тут Грэнби спросил:

– Ты, наверное, возненавидишь меня, если я куплю этого жеребца?

Кэтрин ненадолго задумалась, потом сказала:

– Я уверена, что ты не получишь Урагана. – Она уже обдумывала план, внезапно пришедший на ум. Конечно, это был ужасный план – так нельзя было поступать ни с кем, особенно с лордом, но она хотела отомстить, потому что этот мужчина чуть не разбил ее сердце.

– Я могу быть очень настойчивым, разве ты не помнишь?

– Помню, – ответила Кэтрин. – Но тебе должно быть стыдно за то, что ты этим похваляешься.

Грэнби в смущении пожал плечами. Он действительно вел себя как самовлюбленный болван.

– Ты убежала из комнаты, прежде чем я успел извиниться. – Вспомнив о том, что произошло в укромной комнатке замка, граф в очередной раз возблагодарил судьбу за то, что в последний момент все же одумался и сумел сдержаться, иначе случилось бы непоправимое. – Видишь ли, приглашая тебя туда, я не хотел, чтобы дело зашло дальше обычного поцелуя.

Воцарилось тягостное молчание. «А может, покинуть павильон, предварительно вылив лимонад на голову графу?» – думала Кэтрин. Но она все-таки удержалась от этого и сказала:

– Хочу напомнить твои же слова. Ты, кажется, говорил, что поцелуй никогда не бывает обычным, не так ли?

«Она права», – промелькнуло у графа. Их поцелуи действительно нельзя назвать обычными. Это были совершенно необыкновенные поцелуи. Жаль, что такого больше не повторится.