Он, она и пушистый детектив - [6]

— А вы, Паша, не столь просты, как кажетесь на первый взгляд. Ладно, отыщите убийцу, тогда и поговорим о вашем будущем шоу.

— Я вас больше не задерживаю.

Эльвира встала. Пока я провожал ее до дверей, то размышлял, кого мне вызвать на допрос следующим. Отравление — преступление преимущественно женское, подумалось мне. Выпуская из кухни продюсершу, я выглянул в гостиную и оценил обстановку. В глазах Катерины, когда мы вдвоем с Эльвирой показались на пороге, промелькнула ревность. Юный Андрей, Вениамин и его супруга Вера выглядели совершенно индифферентными — иными словами, болтались по гостиной, как не пришей кобыле хвост. Хозяйка Марина сидела за столом, закрыв лицо руками. И в точно такой же позе глубокой скорби пребывала Ариша. А на тело покойника, укрытого с головой покрывалом с дивана, взгромоздился, свернувшись калачиком, кот Вельзевул — или, тьфу, черт, как там его звали — Экклезиаст? Его никто не гнал.

Я в последний момент придумал пригласить к себе на допрос Веру — «графиню со следами былой красоты». По двум причинам: и преступление, по ходу, женское, и выгодоприобретателем, судя по словам Эльвиры, является эта семейка.

Я указал женщине на стул и с лету спросил, вперившись ей в зрачки:

— Вы убили Геннадия?

Она нервно расхохоталась:

— Господь с вами, с чего вы взяли?

— Его отравил ваш муж?

— Да нет же, отчего?!

— Вениамин и вы — прямые наследники Геннадия.

— И что, значит, сразу надо убивать?

— Вы знали, что они с Мариной формально не женаты? Что вот-вот собирались пожениться?

— Знала — и что?

— А то, что, когда бы они поженились, вам с мужем ничего б не обломилось.

— Перестаньте! И потом, они с Мариной много лет прожили вместе. Я думаю, она и сын ее в любом случае имеют право и на дом этот, и на квартиру в Москве.

— Нет, согласно Семейному кодексу, ни на что она права не имеет.

— Мы, во всяком случае, ее выселять отсюда не станем.

— Вы говорите, что не вы Гену убили. Хорошо. А кто — как вам кажется?

Женщина нервно оглянулась и понизила голос:

— По-моему, это сделала сама Марина.

— С чего вы взяли?

— А кто, кроме хозяйки, имеет свободный доступ ко всем блюдам? Напиткам?

— Но зачем ей убивать своего сожителя?

— А вы видели, как Гену оплакивает Ариша? Она горюет явно больше, чем Маринка. Наверняка между нею и покойным что-то было. А какая нормальная жена потерпит, чтобы ее муж ей изменял — да с кем? С прислугой! Только я вам ничего не говорила. Еще не хватало нажить мне в лице Маринки врага. Она, знаете ли, особа мстительная.

— Я понял вашу позицию, — заметил я. — Что ж, я вас больше не задерживаю.

Я проводил Веру. Сначала я думал, что следующим вызову мужа Вениамина, но после того как женщина безапелляционно указала мне на Марину, я пригласил на кухню жену убитого. Попутно я оглядел мизансцену, сложившуюся в гостиной. Все пребывали на своих местах, находясь в разной степени уныния. Черный котяра продолжал возлежать на прикрытом трупе. Я взял со стола бутылку виски и вызвал к себе свежеиспеченную вдову. Марина безропотно встала и прошла ко мне на кухню.

— Хотите выпить вискарика? — предложил я.

Она испуганно отшатнулась.

— Нет, зачем?

Я понюхал горлышко бутылки: нет, цианидом не пахло.

— Вы подлили яд в бокал своему мужу?

— С чего вы взяли?!

— Вы знали, что ваш супруг и прислуга Арина находятся в связи?

Женщина поникла.

— Да, я знала.

— У вас есть мотив. Вы хотели отомстить супругу за измену и поэтому его убили.

— Нет-нет-нет! — прокричала она. — Он обещал мне, что все прекратит! А Аришку мы договорились уволить, я бы ее рассчитала, со следующего месяца! Нет, нет, я не убивала.

— Так у кого, по-вашему, поднялась рука на Геннадия?

— Вы ведь понимаете, что точно я знать ничего не могу, что у меня могут быть только подозрения?

— Да, я все понимаю. Говорите.

Женщина понизила голос:

— Я думаю, она, Ариша, и убила.

— С какой стати?

— Только она подавала еду и напитки — кому, как не ей, было проще всего подлить яд моему супругу?

— А мотив‐то какой у нее, по-вашему, был?

— Она была девушкой. Он совратил ее. Он испортил мои отношения с нею. Теперь она лишится хорошей работы, теплого места.

— С трудом верится, чтобы это могло стать мотивом для убийства.

— А Арина, насколько я узнала ее, особа странная, не вполне адекватная. Даже если б не ее связь с Геной, я бы ее все равно уволила. Вдобавок она по образованию фармацевт. Где-то у себя в Тмутаракани соответствующее учебное заведение окончила. Поэтому в ядах толк понимает.

— Хорошо, я вас услышал.

Я проводил Марину и пригласил на кухню Арину. Она села скромненько, на краешек стула. Глаза у нее были заплаканные. Эта посторонняя, не сильно образованная, провинциальная девушка и впрямь убивалась по покойному гораздо более сильно и искренно, чем жена или же брат.

Я ее с места в карьер огорошил:

— Расскажите, Арина, как вы подлили яд в стакан вашему любовнику.

— Это не я.

— То, что покойный был вашим любовником, вы не отрицаете?

— Чо уж тут отрицать, теперь все видят.

— А кто, по-вашему, отравил Геннадия?

И тут она молвила — совершенно спокойно и убежденно:

— Андрюшка.

— Андрей?! — поразился я. — Сын Марины? С какой стати?

— Слабый он до меня, — эпически начала девушка. — Много раз приступал. А он мне как до фонаря, если по-простому говорить. Гнала я его. А Андрюшка знал, что я с Геной замутила. Ревновал. Бесился. Вот и приговорил отчима-то. — Тут она вдруг спохватилась и заговорила быстро-быстро: — Но у меня против него никаких улик или, там, алибей нет! Это я гипотезу такую построила.