Он между нами жил... - [26]

Начинаются розыски Е.М.Примакова или М.С.Горбачева. Шествие за гробом утверждается. По новому плану мероприятия в ФИАНе и Президиуме АН СССР поменялись местами во времени, В.Я.Файнберг от имени ФИАНа обещал сократить время прощания в ФИАНе до одного часа. Это обещание назавтра выполнено не было: выступавшие у гроба А.Д.Сахарова физики, для которых он был прежде всего великим коллегой, хотели все об этом сказать, не учитывая, что десятки тысяч людей ждут под дождем. Мимо гроба в ФИАНе прошли сотрудники Института, члены Академии наук, приглашенные сотрудники других институтов и люди, проникшие на территорию ФИАНа по поддельным пригласительным билетам.

Остальное известно многим людям.

А.И.Павловский Воспоминания разных лет

Познакомился я с Андреем Дмитриевичем в конце 1951 г., когда после окончания Харьковского университета начал работать на объекте в отделе Г.Н.Флерова.

Мне посчастливилось общаться с Андреем Дмитриевичем в период его плодотворной научной деятельности, когда, наряду с решением сложных проблем создания и развития термоядерного оружия, им был высказан ряд фундаментальных физических идей. Вначале это было общение молодого специалиста с человеком, вокруг имени которого сложились легенды как об исключительном научном даровании, авторе водородной бомбы. Демократизм Андрея Дмитриевича сводил к минимуму влияние этого различия, так что я его почти не ощущал, но оно тогда существовало объективно и не могло не сказаться на моем восприятии событий.

Первое, на что я обратил внимание с первых встреч, это очень лаконичный и своеобразный стиль его высказываний. Временами его рассуждения выглядели отрывочными, лишенными обычной логики, а иногда — настолько тривиальными, что вызывали удивление. Мне понадобилось время, чтобы привыкнуть к его манере выражения мыслей и научиться понимать его. Так мне казалось. Но и в последующие годы общения с Андреем Дмитриевичем иногда я ловил себя на том, что смысл некоторых его высказываний становится понятным после размышлений, спустя какое-то время. У него был слишком большой, для обычного восприятия, шаг выдачи результатов размышлений. Помню, что иногда на семинарах Я.Б.Зельдович, видя, что сообщение Андрея Дмитриевича недостаточно воспринимается, брал на себя роль комментатора. По-моему, это особенного восторга у Андрея Дмитриевича не вызывало, хотя внешне он не выражал недовольства.

Запомнилась также манера его бесед. Обычно он любил сидеть, подперев левой рукой подбородок, глядя на собеседника. Временами его взгляд уходил куда-то, и создавалось впечатление, что он перестает слушать, что ему говорят. По-видимому, в это время начинала интенсивно работать его "мощная мозговая вычислительная машина" (сравнение Я.Б.Зельдовича), решая какую-то задачу. Однако при этом обнаруживалось, что он внимательно слушает собеседника. Мне кажется, что одной из самых удивительных особенностей Андрея Дмитриевича была его способность параллельного мышления. Сохранились листы черновика статьи по магнитной кумуляции, написанные Андреем Дмитриевичем, на обратной стороне которых содержатся оценки массы кварка. Известна его привычка рисовать во время размышлений. В.А.Давиденко собирал коллекцию его рисунков, где она сейчас, неизвестно.

Обращали на себя внимание его спокойный характер, вежливость и деликатность в общении с людьми.

Своеобразие того времени и общения с Андреем Дмитриевичем мне хочется показать на примере небольшой группы экспериментаторов, в которой я работал в период 1951–1953 гг. Эта группа, состоявшая в основном из молодых специалистов (самому старшему, ее руководителю, было 33 года), занималась ядерно-физическими исследованиями, связанными с разработкой первого термоядерного заряда. Следует заметить, что "отцу водородной бомбы" тогда было 30 лет, и это, несомненно, способствовало быстрому установлению контактов членов группы с ним.

Руководителем нашей группы был замечательный человек и талантливый ученый Ю.А.Зысин, с которым в последующие годы меня связывала дружба. Это был изобретательный человек, имевший склонность к научной фантастике, что, по-моему, импонировало Андрею Дмитриевичу. У него с Юрием Ароновичем сложились не только деловые, но и личные отношения. Общались они и семьями. Неоднократно я встречался с Андреем Дмитриевичем и Клавдией Алексеевной в гостеприимном доме Зысиных, где собирались Я.Б.Зельдович, В.Ю.Гаврилов, Ю.А.Романов, Б.Д.Сциборский и другие. Обстановка была непринужденная — скромное застолье, дискуссии, игра в шахматы.

В 1961 г. Андрей Дмитриевич мужественно выступил за сохранение моратория на ядерные испытания, что привело к его конфликту с Н.С.Хрущевым. Андрей Дмитриевич вспоминал, что остался в одиночестве: "Лишь один человек подошел ко мне и выразил солидарность с моей точкой зрения. Это был Юрий Аронович Зысин, ныне уже покойный".

Как говорят, "Каков поп, таков и приход", и, действительно, в нашей группе собрались очень хорошие, способные ребята, с которыми у Андрея Дмитриевича быстро установились рабочий контакт и товарищеские отношения.

Андрей Дмитриевич тепло вспоминал о нашей группе :