Он - [11]

Сглотнув, я принимаю решение.

— Как позорно в том месяце «Брюинз» продули «Дакс», а^[13]?

И его надменность возвращается со скоростью света.

— Вам просто повезло. А в третьем периоде ваш вингер сам споткнулся о свои косолапые ноги.

— С небольшой помощью ващей защиты.

— Ой, да иди ты. Двадцать баксов на то, что «Дакс» в этом году не пройдет дальше четвертьфинала.

— Всего лишь двадцать? — в притворном шоке ахаю я. — Да ты, похоже, боишься. Двадцатка и видео на YouTube, прославляющее мое величие.

— Заметано, но если проиграешь ты, то запишешь такое видео в футболке «Брюинз».

— Окей. — Я пожимаю плечами. И все — в один момент напряжение в атмосфере начинает спадать.

Появляется официантка — с двумя бокалами рутбира и адресованной Весу голодной улыбкой.

— Спасибо, куколка. — Он сует ей двадцатку.

— Дай мне знать, если захочешь что-то еще, — мурлычет она с чересчур заметным намеком. Господи. У хоккеистов обычно не бывает проблем с интимом, но мой старый друг явно наслаждается тем, какое впечатление производит. Впрочем, она тоже секси. Роскошная грудь и обаятельная улыбка.

И идеальная попка, которую Вес, однако, не удостаивает и взглядом.

Когда официантка уходит, он раскидывает руки в стороны и ухмыляется группе окружающих его хоккеистов.

— Черт, мы прямо как малолетние телки. Рутбир и имбирный эль — и это в пятницу вечером. Кто-нибудь, позвоните копам. Или давайте, что ли, сыграем в дартс.

— В настольный хоккей! — кричит кто-то. — Я видел стол в игровой комнате.

— Кассель! — Вес хлопает по плечу стоящего рядом парня. — Ну-ка, напомни, кто выиграл в прошлый раз?

— Ты, придурок. Потому что сжульничал на штрафных.

— Кто, я?

Все смеются. Но мои мысли — конечно же — цепляются за слово «штрафные».

Глава 5 Вес

Колледж расщедрился на аренду самых шикарных мест — закрытой VIP-ложи с сияющим окном от пола до потолка, которое обращено на арену. Праздничные бутылки «Дома», однако, любезно отправил нам мой папаша. Говнюк в таком экстазе от нашей победы, словно на льду сегодня был именно он. Я даже слышал, как он хвастал одному из своих приятелей, будто бы это он научил меня тому финту, с помощью которого я забил в третьем периоде победную шайбу.

Брехня. Ничему старик меня не учил. С момента, как я стал способен держать в руках клюшку, он разбрасывался деньгами на тренеров, инструкторов и всех прочих, кто мог выдрессировать его единственного сына в суперзвезду. Тут надо отдать ему должное — он охеренно хорошо умеет ставить свою подпись на чеках.

На льду сейчас Каннинг и его парни, под тем же прессингом, с которым недавно столкнулись мы. Тренер разрешил нам выпить по бокалу шампанского. Завтра вечером мы играем финал, и он хочет, чтобы мы оставались на пике формы. Обо мне, впрочем, он может не беспокоиться. Я прихлебываю рутбир — не только как «пошел-ты» отцу, но из-за того, что, пока я смотрю игру, внутри меня все затягивается в узлы, и алкоголь сделает только хуже.

Я хочу, чтобы «Рейнер» выиграл.

Я хочу выйти против Каннинга в финальной игре.

Я хочу притвориться, что у меня не осталось чувств к этому парню.

Похоже, мне придется удовлетвориться двумя из трех. Потому я не могу притвориться, что Каннинг мне безразличен. Это попросту невозможно после того, как я увидел его вчера.

Блядь, как же он хорошо выглядел. По-настоящему. Воплощенная Калифорния, большой, светловолосый и сексуальный как черт. С задумчивыми карими глазами, что у блондинов редкость. Правда, сам Джейми Каннинг, сколько я его знаю, никогда своей внешностью не кичился. Иногда мне кажется, он даже не понимает, насколько дьявольски он горяч.

— Ооооо… черт, — восхищенно восклицает кто-то из наших, когда игрок «Рейнера» забивает то, что вполне может стать голом турнира.

«Рейнер» приехали побеждать. Они играют агрессивно, все время от нападения. «Йель», кажется, не пробил по воротам и дюжины раз — и это при том, что вовсю идет третий период. Каннинг останавливает все шайбы, кроме одной, да и та оказывается в воротах чисто случайно — добиванием после рикошета от стойки. Я практически слышу свист, с которым она проносится мимо перчатки Каннинга, обогнав его всего на наносекунду.

Счет теперь равный. 1:1, и играть еще пять минут. Я ловлю себя на том, что сижу, затаив дыхание, и мысленно заклинаю нападающих «Рейнера» срочно что-нибудь предпринять.

— Этот твой Каннинг прямо-таки скала, — сообщает мне Кассель, попивая свое шампанское так изящно, точно чертова королева Англии.

— Под прессингом он хорош, — соглашаюсь я. Мой взгляд приклеен к площадке. Левый вингер «Йеля» только что сделал расхлябанный кистевой бросок, который Каннинг с легкостью останавливает. Его поза выражает чуть ли не скуку, пока он удерживает шайбу перед тем, как отдать ее одному из своих нападающих.

Игроки «Рейнера», бросаясь в атаку, прорываются за синюю линию.

Но мои мысли остаются на последней попытке «Йеля» забить. На том, как Каннинг встречал противника. И не сосчитать, сколько раз в таком же положении был я сам, когда летел навстречу воротам и швырял в своего приятеля шайбы.

Кроме последнего раза, когда в сетке вместо него стоял я — последним барьером между Джейми Каннингом и минетом.