Омерта десантника - [91]

Не прошло и минуты, как в реквизиторскую вошли доисторические люди, водрузили жерди на плечи – по одному человеку с каждой стороны – и поволокли господ-дворян. Вместе с ними, видимо, в качестве охранника и проводника из будущего в прошлое последовал и высокий эсэсовец с автоматом.

«Бардак! Бардак! Кругом Бардак!» – продолжал надрываться девичий хор истеричными, уже не слишком стройными голосами. Жены Уткина и Шубина окончательно потеряли интерес к представлению и, пользуясь отсутствием мужей, болтали о собственных проблемах. Доисторические бородачи в шкурах тащили на палках восемь неподвижных тел во фраках. Тащили, надо полагать, в весьма мрачное прошлое. Бардак царил на сцене, царил и вне сцены… Кругом бардак, куда денешься? Сперва Уткин, Шубин и им подобные воспользовались царившим в стране хаосом, стали растаскивать все, что можно было растащить, да еще и поставили на широкую ногу свой подлый, смертоносный бизнес. Теперь же, воспользовавшись несколько иным хаосом, тащили их самих…

Похоже, оба поняли, что убить их обоих Сафронов мог еще в коридоре, еще рядом с буквой «М»… И хваленая охрана оказалась бессильна перед этим профессиональным диверсантом-разведчиком. Освещение в зале было слабым, поэтому никто не обратил внимания на то, что у двух господ-дворян были заклеены глаза и рты.

– Ребята, вам четверым Ника Эдуардовна велела следовать на улицу! – не терпящим возражений голосом сообщил Сафронов бородачам, тащившим переодетых во фраки Шубина и Уткина.

– Зачем? – в один голос спросили сразу трое из них.

Только-только они вышли из зрительного зала, уже собирались свалить с плеч нелегкую ношу в подсобке рядом с буфетом, а тут на тебе!

– Телевидение должно вас снимать! – пояснил Сафронов. – Прямо сейчас и вот с этим самым делом, – кивнул он на жерди.

– Ладно, пошли! – махнул рукой самый бородатый.

Спорить не было ни сил, ни желания. Тем более если Ника Эдуардовна что-то постановила, то исполнять приходилось быстро и точно. Иначе можно было остаться без зарплаты.

На выходе из театра охрана вяло поинтересовалась, что и куда тащится. И вполне удовлетворилась объяснением насчет телевизионных съемок, тем более что огромный автобус с буквами «ТВ» только что подъехал к театру.

– Давайте сюда! – произнес вышедший из автобуса мужчина, кивая на «это самое дело», которое по-прежнему тащили на своих плечах бородатые дикари.

– Это ж театральное имущество! – попытался возразить самый бородатый.

– Да вы чего?! – чуть ли не с криком попер на них телевизионщик. – Эти две фигуры наши. Вам лишь на одно представление дали, под честное слово. У вас якобы двух таких вот для полного комплекта не хватает. Грузите быстро в автобус, их завтра надо будет в утренней программе снимать.

Рядом с телевизионщиком стоял милиционер в высоком чине и еще двое штатских, внушительной комплекции ребят.

– Сгружай, мужики! – кивнул своим уставший бородач.

Таким образом обе «фигуры» были загружены в автобус телевизионщиков, который тут же, задним ходом, выехал с театральной улицы. Доисторические граждане двинулись обратно в здание театра. А Сафронов неспешной походкой подошел к пожарной лестнице. Посмотрел на часы. На все про все ушло девять с половиной минут. Именно столько, плюс-минус тридцать секунд, и планировал Сафронов на осуществление своей дерзкой акции. Сейчас отключенные им охранники наверняка начали приходить в себя.

Забрав с крыши рюкзачное летательное устройство, он окончательно покинул театральные окрестности. Подходы к театру по-прежнему были перекрыты, но строгость проявлялась лишь к тем, кто пытался приблизиться к театральному зданию, а не покинуть его. Машины телевизионщиков пропускали без досмотра, лишь по предъявлению документов. Однако при входе в театр представителей ТВ подвергали более тщательной проверке. Закинув рюкзак за спину, Сафронов проследовал в переулок-тупик, где его ждала оставленная машина с водителем. Эскорт, состоявший на сей раз из одной машины, Сафронов заметил стоявшим при въезде в соседний переулок.

– Премьера прошла блестяще! – сообщил водителю Сафронов, как только сел на переднее сиденье.

– Поздравляю, – угрюмо отозвался водитель, протягивая круглый, тяжелый, похожий на большую консервную банку предмет.

«Не ошибся, – окончательно переведя дух, мысленно произнес Сафронов. – Стало быть – будем живы! Интересно все-таки, где она была?! Под днищем или под сиденьем исхитрились замаскировать?! Впрочем, какая теперь разница… А вот водила молодец, толковый парень оказался и понятливый!» Роберт Сергеевич стянул с себя фашистский мундир, аккуратно завернул в него найденную водителем мину. И ободряюще подмигнул.

Автобус с буквами «ТВ» они обнаружили в том самом переулке, рядом с которым стоял эскорт. Сафронов оставил водителя в машине, а сам, прихватив сложенное обмундирование, каску и автомат, подошел к автобусу.

– Проходи, – произнес Рома-Лом, распахивая перед Сафроновым дверь.

Взору Сафронова предстала следующая картина. В просторном салоне автобуса, который был лишь внешне замаскирован под телевизионный, находилось всего четыре человека – Петр Васильевич Маркин, начальник его личной службы безопасности, отставной рэкетир Рома-Лом и прикованные друг к дружке наручниками Шубин со Степаном Митрофановичем.