Олсен и чайка - [2]

Море мгновенно расступилось перед ними. Маленький тяжелый дубовый бочонок подкатился к ногам Олсена.

- Мне? - спросил Олсен.

Чайка кивнула.

Всхлипывая от радости, Олсен схватил камень и, роняя слюни, грохнул по крышке бочонка, который тут же изверг свое содержимое - кучу гравия, червей и разной рыбы. Все это было разложившимся и имело чрезвычайно неаппетитный вид.

- Фу-уу! - воскликнул Олсен, содрогнувшись от запаха.

- Боже мой, Олсен, - раздраженно сказала чайка. - Есть ли на свете что-нибудь, что тебе нравится? - Она порылась в содержимом бочонка, тихо воркуя от удовольствия. - Твои вкусы мне совершенно непонятны, - сказала она через некоторое время. - Ты должен сам заказать себе что-нибудь у моря. Я покажу тебе, как.

Олсену хотелось сказать что-то по поводу диеты чаек, но слова, как обычно, подвели его. Вместо этого он позволил научить себя строить Узор Желания.

Теперь, какой бы утонченной еды ни попросил Олсен, море должно было дать ему ее. Он хмурился. Мозг его работал изо всех сил, хотя и очень медленно. Чего бы попросить? А чего он, собственно, хочет?..

На этот раз у чаек была почти неделя покоя. Они починили старые гнезда и понастроили новых, отложили сотни яиц.

Счастливое время кончилось по той же причине, что и в прошлый раз: у Олсена начисто отсутствовало воображение.

Узор Желания работал именно так, как предсказывала чайка. Олсен получил свои сухари и солонину, бочку ананасового щербета и бочку рома. Он устраивал оргии. Он валялся в сухарях и рвал зубами солонину. Он лакал щербет. Он накачивался ромом...

Но солонина оказалась слишком соленой. Когда он грыз сухари, у него отдавалось в затылке. Щербет растаял и вытек. Только ром был безупречен - но даже большое количество рома не могло породить у Олсена представление о пище, отличной от той, к которой он был приучен.

Сухари, солонина и ананасный щербет - вот и все, что он получил. Плюс, конечно, ром.

Поэтому, когда кончилась неделя, Олсен опять взялся за дело, пиная гнезда, топча яйца и распевая "Трам-топ-топ!". Как в старые времена, разве что ромовый перегар добавился к яичной вони разрушения.

- Олсен! - крикнула чайка в ужасе.-Мой ДОБРЫЙ Олсен!

Олсен подобрал яйцо и прицелился в чайку.

- Пожалуйста; - взмолилась чайка, готовясь уклониться. - Неужели ты не можешь придумать и попросить у моря что-нибудь получше?

- Банку тухлых червей! - завопил Олсен. Он швырнул яйцо, но здорово промахнулся. Рому в нем было чересчур много.

- Олсен, моя радость! - взвыла чайка голосом, каким они кричат, когда чуют дурное. - Гордость моя! Прелесть моя! Мой добрый друг! Ну есть ли что-то что-нибудь ... ну, я не знаю, что, чего ты хочешь: неужели ты не знаешь? Я не знаю, чего ты хочешь! Скажи мне! ЧТО УГОДНО, только бы ты не топтал наши яйца! Что, о скажи мне, что ты хочешь?

Олсен стоял, как будто загипнотизированный молящим взглядом чайки. Почти через минуту на его лице появилась ухмылка.

- Женщину, - сказал он.

- Вот! - сказала чайка. - Любовь хорошей женщины.

Олсен радостно кивнул. Новая идея постепенно захватывала его. Любовь хорошей женщины... Он вспомнил о хороших женщинах, которые бродили по панелям Буэнос-Айреса, Марселя, Сингапура. Он шумно вздохнул, и ром снова заклубился в его голове.

- Извини, Олсен, - сказала чайка. - Мне в самом деле ... но как я могу вызвать для тебя женщину из моря?

- Запросто! - рявкнул Олсен. - Вот как! - Сунув два пальца в рот, он издал оглушительный свист. А потом уставился вдаль, будто и в самом деле ожидал, что появится женщина. Пять месяцев в компании одних лишь чаек, видно, не пошли на пользу его бедной голове.

От свиста чайка передернулась.

- Не надо так делать, - сказала она. - Я могу показать тебе, как сделать Леску Для Русалки. Подойдет тебе русалка, прелестная русалка? - Чайка пыталась заинтересовать его.

- Русалка!.. - фыркнул Олсен. - Полрыбы, полбабы! Как это я буду... голос Олсена постепенно стихал, оттого что он, сморщившись, пытался думать. Скажи! - потребовал он спустя минуту. - А я поймаю какую хочу?

- Конечно! - сказала чайка. - Она будет в точности такая, какую ты потребуешь. И она будет любить тебя, Олсен!

Ухмыльнувшись, Олсен бросил на берег Узор Желания, и чайка расплела его.

- Смотри, - сказала она. - Сверху и снизу. А теперь продернешь сквозь петлю, вот так. Теперь ты. - Олсен, высунув от усердия язык, повторял каждое движение розовых чаячьих лапок.

После двух попыток, не больше, Олсен понял. Ведь он был моряком, и даже утопая в роме, мог понять сложную такелажную работу.

- Теперь, - сказала чайка, - забрось конец в море.

Но Олсен для страховки сначала намотал другой конец на запястье.

- Но, - сказала чайка, - ведь тебе...

- А вдруг она сорвется? - сказал Олсен. И забросил другой конец в море.

Почти тут же леска задергалась. Олсен поймал свою русалку. Конечно, вытягивать ее было незачем. Она радостно прыгала в пене; она покорно тянулась к нему. Обожание влажно сверкало в ее больших сине-зеленых глазах.

Олсен вскинул голову и завопил от ужаса.

Русалка ухватилась ртом за лесу возле запястья Олсена. Нетерпеливо дернула. Ей надо было немедленно возвращаться в море: такие русалки не могут жить на суше.