Оловянная корона - [31]

— Когда мы вмешиваемся? — спросил он тоном сурового школьного учителя.

— Когда нашей жизни что-то угрожает, — вразнобой произнесли двое-трое.

— Все ясно? — Повернулся к Ольге Руслан. — Не устраивает такое положение дел, добро пожаловать к телепатам.

— Да ладно, Руслан, я поняла, просто спросила, — пожала плечами медсестра. Легонько провела по руке и тихо добавила. — Готова понести наказание, ваше мёнемейстерство.

Руслан почувствовал, как у него запылали уши и шея. Ну вот, опять началось.

— Поехали, — бросил он.

— Признаю свою вину: меру, степень, глубину. Приму любое наказанье: ссылку, каторгу, тюрьму, — тараторила под смешки ему в спину Ольга. — Но желательно в июле, и желательно в Крыму.

— Хорошо, что Филатов твоей декламации не слышит, — не оборачиваясь, громко ответил Руслан. — Так безбожно его еще никто не перевирал.

Оставшуюся часть пути проехали молча, напряжение, витавшее в воздухе, так и не спало. Руслан считал столбы с клетками и все думал, что могли совершить эти люди, раз Мясник так жестоко наказал их? Хотя… За то время, пока сначала Руслан, а уже потом Мёнемейстер Проклятой лощины, был здесь, он видел много жестокости: как с живых людей сдирали кожу, как провинившихся крестьян подвешивали за ребра на крюках, как преступникам делали разрезы, посыпали их солью и вывешивали привязанных к огромному колесу на солнце. Но это здесь подобное не считалось жестокостью. В его мире — возможно, но не здесь.

Конечно, дело было в нравах. Средневековый человек сжился с этим. Как люди в его мире привыкли к постоянным потопам, оползням и землетрясениям, транслируемым по всем каналам. Ни капли сострадания, ни грамма сочувствия, лишь цифры, отражаемые в глазах — погибло столько, ранено столько… Разве его соотечественники не более жестоки в своем равнодушии?

— Нас сам Мясник встречает, — вернул его на грешную кантийскую землю Марат.

Дорога пошла вверх, и теперь можно было разглядеть уже кусочек главных ворот, находившихся на самом выезде из теснины. У входа, вместе с десятком своих стражников, стоял сам Ферринг. Руслан в очередной раз удивился несоответствию внешности с характером Мясника. Желтушное узкое лицо с прямым аккуратным носом, женские пухлые губы, крохотные глазки. Да и сам он был весь маленький, худой, нескладный, никак не походил на тирана и деспота. Однако клетки с людьми говорили сами за себя.

— Не могу поверить, — воскликнул Мясник тоненьким голосом, как только Руслан подъехал достаточно близко, — его светлость Мёнемейстер.

— Вы же знаете, я не светлость, — спешился телекинетик и поклонился. — Приветствую вас, ваша светлость.

— Боюсь, вы не заехали ко мне просто поболтать, — указал Мясник худенькой ручкой, на носилки с Антоном. Один из концов недопаланкина привязали к лошади, а другая волочилась по земле.

— Нам некогда просто болтать, — передал поводья Руслан одному из людей Ферринга и последовал вслед за хозяином. — Особенно вам, вы ведь человек дела.

— Наверное, только вы, мой дорогой друг, это и понимаете, — улыбнулся Мясник.

Они прошли по внутреннему двору, необычайно чистому и тихому, несмотря на большое количество людей. Казалось, каждый, занимавшийся каким-то своим делом, нет-нет да и взглянет исподлобья на Ферринга. Подданных у Дуйне, несмотря на крутой нрав, было предостаточно. Более того многие сами приходили в эти земли, хотя «слава» о Мяснике ходила по всему королевству.

— Я сейчас готовлюсь к посевной, мой друг, — продолжил Ферринг, — редко бываю в замке. Вам повезло, господин Мёнемейстер, что вы застали меня здесь.

— А эти клетки на дороге тоже часть подготовки к посевной? — улыбнулся Руслан.

— Ну конечно, — искренне удивился Ферринг. — Я инспектировал своих людей, как и кто готов к работе. Вы же знаете, мой дорогой друг, у меня много земель.

Руслан кивнул. Что правда, то правда. Род Дуйне был весьма зажиточным.

— Оказалось, что эти лоботрясы решили пустить меня по миру. Вы ведь понимаете: хороший урожай — больше денег в казне, плохой… Так вот, я взял самых отъявленных мерзавцев, которые не хотят работать, и посадил их в клетки. И не поверите, как это приободрило всех остальных.

— И что же, никаких бунтов или недовольств?

— Какие недовольства? — удивился Мясник. — Подданные поддержали меня.

Руслан призадумался. Вот так вот. Он их режет, рубит им головы, сажает в клетки, а они только рады. Люди аплодируют ему и кричат, что так и надо. Кто здесь был больше чудовищем — Ферринг Дуйне или его подданные?

— Ваша светлость, вы, конечно, правы, я приехал к вам по делу. Один из моих людей сломал ногу и не может продолжить путешествие. — Телекинетик решил говорить откровенно. С таким человеком лукавить нельзя. — Возвращать его лично, значит, потерять время, которого у меня сейчас нет. Отправить своих людей — лишить отряд ценных воинов.

— Вы хотите, чтобы я отправил с ним своих? — приподнял брови Ферринг.

— Да, — ответил Руслан и тут же добавил. — Я щедро заплачу.

— Бросьте. Конечно я окажу вам такую небольшую услугу. Мы отправим его сразу после пира.

— Какого пира? — спросил кинетик.

— Как какого? Ко мне приехал сам Мёнемейстер Проклятой лощины! Такие события происходят не каждый день.