Оливер Кромвель - [59]
Не было также какой-либо снисходительности весной и в начале лета 1658 года, когда кромвелевский режим расправился с роялистскими заговорщиками. Высокий суд, назначенный в апреле, собрался в конце мая, чтобы судить людей, пойманных разведкой Турло: Джона Хьюита, Джона Лорда Мордаунта, Генри Слингсби и других. Наказания избежал только Мордаунт. Остальные пошли на виселицу. Джон Лисл, глава Высокого суда, как сообщалось в «Mepjcypnyc политикус», послал Слингсби на смерть со словами, что преступление Слингсби было таким же большим, как «грехи египтян, когда Бог заявлял им о себе столь многими знаками и чудесами в интересах израильтян, и все же несмотря на это они все равно преследовали Моисея и Израиля»[287]. Также не может прямолинейность, с которой Кромвель подавил недовольство в армии, выплывшее на поверхность в последние дни парламентской сессии, подтвердить мнение о нем как о человеке, потерявшем контроль за властью или прежнее политическое чутье. До увольнения Пакера и других недовольных он смотрел в лицо огромному собранию офицеров с тем же политическим и личным мужеством, какое он проявлял в подобных конфронтациях с конца 40-х годов. После обеда, на котором «он выпил с ними много вина», он произнес длинную и, как обычно, импровизированную речь, проведя свою аудиторию через «историю нашего времени», нагло требовал, чтобы любой, кто не приспособится к его правлению, сообщил об этом открыто[288]. Этот эпизод воскрешал элементы железной дисциплины, обеспечившей контроль Кромвеля над армией с гражданской войны.
Проявил ли бы Кромвель такую же политическую волю и решительность, если бы дожил до ознакомления с решением другого парламента, конечно, никогда не узнать. Что он не рассчитывал на легкий путь принятия советов своих граждан, достижения парламентской политической и финансовой поддержки конституционными уступками, можно видеть из того, что «хунта», назначенная им в июне для подготовки нового парламента, имела много представителей от военных советников, которые твердо противились этому Возможно, Кромвель в конце своей жизни был так же не склонен к отказу от своей мечты привести страну на землю обетованную, как и всегда, и он до конца был решителен в том, как он сказал в своей последней речи к своему последнему парламенту, что «свободу совести следует предоставлять честным людям, чтобы они: могли служить Богу без страха; что каждый справедливый интерес может быть сохранен, что религиозное служение должно быть поддержано и не оскорблено соблазняющими и соблазненными душами; что для всех людей надо сохранять их справедливые права, гражданские или духовные»[289].
Глава 8
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Попытаться оцепить то, чего достиг Кромвель к своей смерти в 1658 году и как способы, которыми он правил, будучи протектором, воздействовали на дальнейший ход британской истории, — это значит вступить на минное поле исторических противоречий и неопределенности. Еще при его жизни возникли разногласия в оценке его как правителя. Левеллерские памфлетисты, такие как Ричард Овертон, не сомневались, что Кромвель был наихудшим типом макиавеллиевского лицемера. «Вы вряд ли сможете рассказать о чем-либо Кромвелю, — писал Овертон в 1649 году, — но он будет класть руку на сердце, закатывать глаза и призывать Бога в свидетели, он будет плакать, выть и раскаиваться, сражая вас наповал»[290]. Некоторые были еще выразительнее, заявляя, что Кромвель достиг власти «по уши в крови». Он не заботился о том, чтобы не проливать кровь своих подданных, как воду, которой много текло по нашим улицам во время его короткого и отвратительного господства, с его угнетением, притворством, лицемерием и жестокостями»[291]. Однако другие современники высказывали отличные от этих взгляды. Эндрю Марвел в его «Поэме на смерть Оливера Кромвеля», писал:
В течение столетий после его смерти оценки Кромвеля оставались глубоко разнящимися. В начале этого века Георг V отказал в разрешении назвать новый линейный корабль именем Кромвеля, а в 1960 году городской совет Уоллингфорда запретил название «Кромвель Гардене» для дороги к новому жилому массиву: «У нас более чем достаточно благодетелей, чьи имена мы хотели бы увековечить не включая злодеев его сорта»[292]. Но для других Кромвель был (и до сих пор остается) героем, каким он был для ньюкаслского нонконформиста XIX века Джозефа Коуэна. Коуэн в своей речи обратился к XVII веку, призывая к союзу диссидентов и либералов для обеспечения религиозных и гражданских свобод: «Этой страной однажды правили нонконформисты и никогда в истории ее влияние не было большим или ее власть более уважаемой (аплодисменты)…Его (Кромвеля) авторитет внутри страны был таким же высоким и плодотворным, как и за границей…
Достижения того времени вошли в историю и заслужили благодарность народа, и до сих пор нам было бы обеспечено светлое будущее, если бы мы шли по пути наших предков (громкие аплодисменты)»
Наиболее полная на сегодняшний день биография знаменитого генерального секретаря Коминтерна, деятеля болгарского и международного коммунистического и рабочего движения, национального лидера послевоенной Болгарии Георгия Димитрова (1882–1949). Для воссоздания жизненного пути героя автор использовал обширный корпус документальных источников, научных исследований и ранее недоступных архивных материалов, в том числе его не публиковавшийся на русском языке дневник (1933–1949). В биографии Димитрова оставили глубокий и драматичный отпечаток крупнейшие события и явления первой половины XX века — войны, революции, массовые народные движения, победа социализма в СССР, борьба с фашизмом, новаторские социальные проекты, раздел мира на сферы влияния.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.