Олигархи в черных мундирах - [4]

В качестве вступительного слова Крупп объявил, что принятое в ходе встречи решение будет единым для всех. Никакого плюрализма он, как старший из присутствующих, не потерпит. Промышленники выжидательно молчали.

Прежде всего Крупп обратился к графу фон Кальк-рейту, который намедни был приглашен на обед к президенту:

– Что думает господин Гинденбург? Убирать Шлайхера или не убирать?

– И что это даст? – презрительно бросил Краух. – Одним правительством больше, одним меньше…

Проблемных вопросов накопилось слишком много. По мере обсуждения они всплывали один за другим: Саарский угольный бассейн, коммунисты, роспуск рейхстага, перспектива военной диктатуры, продолжающаяся дестабилизация обстановки в стране и, конечно же, кризис, которому не видно конца. А решать их надо сегодня. В подобных условиях существовал только один выход, к которому склонялись практически все, – нужна сильная власть. Но кто? Шляйхер? Гутенберг? Гитлер? И что надо сделать, пока еще не начались массовые беспорядки, от которых до революции один шаг?

Крупп подметил, что бывший главный банкир Германии не проявляет к обсуждению особого интереса. Пристально посмотрев на него, Крупп произнес:

– Дорогой Ялмар, вы держитесь с видом человека, который знает больше других.

– Здесь нечего обсуждать! – отрезал Шахт.

В кабинете воцарилось настороженное молчание.

– Адольф Гитлер! Это ясно как день.

Теперь присутствующие поняли, почему Шахт оказался в компании Кильдорфа и Тиссена.

– Этот человек не до конца управляем. Да и управляем ли он вообще?

– Так что нам нужно: сильная власть или комнатная болонка? – возразил Шахт. На его морщинистом, аскетичном лице с впалыми щеками воинственно за

ходили желваки. Глаза холодно поблескивали за стеклами очков.

Крупп настаивал:

– Вы понимаете, о чем я говорю.

– Я говорю о том же – о наших общих интересах!

– Но пункты тринадцатый и четырнадцатый их программы, – вмешался Флик, – самый настоящий большевизм. А заместитель Гитлера, этот Штрассер, тоже чуть ли не марксист. Рем и вся остальная банда солдафонов понятия не имеют о современной экономике. Что у нас может быть общего с ними?

Вопрос был поставлен основательно. В разговор вступил Тиссен:

– Господа, я знаю Гитлера не первый год. Он достаточно разумный человек и ни в коем случае не стремится разрушить сложившуюся со времен Бисмарка хозяйственную систему. Мы же достаточно разумные люди для того, чтобы понимать: партийные программы пишутся к выборам. Предмет нашего разговора – то, что ждет нас после выборов.

Он сделал ударение на слове «после».

– Я уверен, – добавил Шахт, – в случае необходимости Адольф Гитлер заставит замолчать всех партийных горлопанов. У него твердая рука.

Выражая общее мнение, Крупп прямо спросил: с какой радости нам, немецким предпринимателям, лоббировать интересы лидера нацистов? Что он может дать нам взамен?

Шахт говорил все увереннее. Генерал фон Шляйхер? Но этот человек не является сильным политиком. Кто стоит за ним? Десяток-другой потсдамских офицеров. А кто стоит за Гитлером? Три миллиона штурмовиков! Двадцать таких армий, как рейхсвер. Но есть еще «Стальной шлем», «Шарнгорст» и другие массовые организации, близкие национал-социалистам. Да и в самом рейхсвере у них немало сторонников, особенно среди офицерской молодежи. Вот это реальная сила!

– Далее, – продолжал Шахт, – что может дать нам Гитлер? Первое – раз и навсегда разогнать компартию, ликвидировать угрозу большевизма в Германии. Заодно он хотел бы прикрыть лавочку всех этих болтунов-депутатов в рейхстаге, против чего лично я не возражаю. Второе. Гитлер – это твердый порядок. Это неприкосновенность прав бизнеса.

Шахт напомнил, что в 1932 году по указанию Гитлера в структуре НСДАП был создан экономический совет, в который вошли известные и уважаемые предприниматели Вильгельм Кепплер и Курт фон Шредер. Гитлер прислушивается к их словам. И еще, Гитлер – это очень большие деньги. Отмена Версальского договора будет оозначать промышленный подъем, перевооружение армии, строительство нового флота Открытого Моря. Это миллионы тонн одного только металла!

Крупп невольно кивал в такт словам Шахта. Он вполне разделял ненависть нацистов к Версальским статьям. Имея собственный опыт общения с Гитлером, Крупп не сомневался, что приход такого человека к власти благоприятно отразится на перспективах именно военной промышленности. А старик успел соскучиться по большим делам. Слово «конверсия» вызывало у него аллергию. Другой вопрос, что Гитлер – личность слишком эмоциональная, не склонная к холодной рассудительности и трезвому расчету. Это минус.

Тиссен, как главный специалист по профсоюзному вопросу, раскинул новые сети соблазна. Гитлер гарантирует роспуск нынешних, нашпигованных большевиками профсоюзов и запрет на локауты. Коллективные договоры с предпринимателями будут иметь право заключать только представители НСБО – национал-социалистических производственных ячеек. Возможно, бизнесу придется пойти на некоторые улучшения условий для наемной рабочей силы. Но это без ущерба для дела.

Нарисованная сторонниками нацистов картина выглядела заманчиво. Однако промышленники не торопились, тщательно взвешивая все за и против. На словах все выглядело прекрасно. Однако требовались реальные гарантии.: