Олигарх (Весна олигарха) - [26]

Нормально, вроде. Небрежно пожала плечами.

Поспишь еще или завтракать хочешь?

Я в душ хочу.

Давай так: мы поспим, хотя бы до девяти, Кир демонстративно взглянул на часы. Все-таки еще было слишком рано. Пять утра. А потом вместе примем ванну. Опустил свою ладонь ей на лоб. Вроде, температуры не было.

Я не хочу вместе, скривилась Ксюша, и в ванну не хочу. Душ это всё, что мне сейчас надо.

Нехочуха ты, вот ты кто. Передразнил Лавров. Крыжовник, а не Ягодка.

С чего это вдруг крыжовник?

Такая же колючая, но вкусная, невозможно оторваться. Улыбнулся. Чмокнул ее в кончик носа.

Давай спасть. Ты же сам предложил. Прикрыла глаза, поерзала, устраиваясь поудобнее. Кир натянул ей одеяло до самых плеч. Нравилось ему заботиться о ней, и сама она ему нравилась. Очень нравилась.

Одевай, принес шерстяные носки и женский спортивный костюм.

Смородина ошарашено уставилась на Кирилла. Перевела взгляд на вещи. Дорогие, но явно не новые. Их точно уже одевали. Чувство обиды и злости затопили с головой, но Ксюша постаралась спрятать свои эмоции. Не дождется он от нее истерики.

Я ЭТО, кивнула на костюм, не одену.

Одевай, говорю!

Не буду.

Одевай! Живо! Если еще хочешь прогуляться по дому. Он ухмыльнулся.

Я. Чужие вещи. Не надену. Отчеканила она. Дай мне лучше свои. Понимала, что требовать что-то от Кирилла не имела права, прикрыла глаза и прошептала, пожалуйста.

Кирилл продолжал стоять с принесенными вещами в руках.

А мои, значит не чужие?

Губы Кирилл расплылись в довольной улыбке. Сама мысль о том, что он ей больше не чужой, грела изнутри. Впервые Ягодка признала его своим. Возможно, сама не до конца поняла, в чем призналась.

Ладно, я пошутил.Это вещи моей сестры. Она точно против не будет.

У тебя есть сестра? Ксюша застыла в удивлении.

Есть. Спокойно отозвался. Не пойму, что тебя так удивляет. Это какая-то странность иметь сестру?

Нет, нет. Извини. Просто ни разу не слышала о ней.

А где ты могла про нее услышать, если я ничего о ней не рассказывал? Кирилл тихо рассмеялся и, протянув вещи, вышел из комнаты, дабы не смущать Весну еще больше.

Кир, мне в город надо. Задумчиво сказала, заворожено глядя в окно. Смотрела, внимательно наблюдая, как пушистые хлопья снега своими кружевами, оплетают все вокруг белой шалью. Настоящая зимняя сказка. Преддверие волшебства и новогоднего чуда. Как в детстве. Ксюша грустно вздохнула. Захотелось праздника, но в ее состоянии это явно невозможно.

После Нового года поедем.

Мне до праздника надо. Очень надо. Добавила она.

Сейчас придет домработница и наготовит всего, чего твоей душе угодно.

Она мне не поможет. Я не за продуктами собираюсь ехать.

Кирилл молчал.

Мне нужен подарок. Убежденно заявила Весна, пристально вглядываясь в его глаза.

И только когда заметила его насмешливый взгляд, поняла, как двусмысленно прозвучала ее фраза. Ксюша улыбнулась и поспешила объяснить.

То есть я хотела сказать, что у меня нет для тебя подарка. Весна смущенно хихикнула и вновь отвернулась к окну.

У меня уже есть подарок, прошептал ей на ухо. Она и не заметила, как он подкрался. Самый лучший. Продолжил шептать, обнимая ее со спины.

Какой?

Ты... последовал поцелуй в щеку. Ты - мой подарок... еще один поцелуй. Ты...Его губы уже на ее губах...

А Ксюша стояла не в силах сопротивляться. Стояла и плавилась в его руках. Слабость словно свинец наполняла тело, не давая возможности ответить на поцелуй так, как хотелось.

Не бойся. Я буду нежным. Предупредил он, поднимая Ксюшу на руки. Понимал, что Смородина еще не окрепла после болезни и наверняка чувствует себя хреново, но остановиться уже не мог. И так сдерживался столько времени. Памятник ему при жизни за такое терпение полагается. Еще один день воздержания при виде ее манящего тела и он готов будет наброситься на нее без предупреждения. Порычал что-то невнятное и принялся безудержно целовать ее, напрочь забыв о своем обещании быть осторожным.

Куда он направился вместе с ней, Ксюша не знала, да и не хотела знать. Какая разница, куда он ее несет? Не так важно это сейчас было. Вернее, совсем неважно. Главное то, что ОН был рядом. Главное, что в его сильных руках было так уютно, так тепло, так надежно, что всё остальное не имело значения. Кирилл на секунду остановился, опускаясь куда-то вниз. Как потом поняла Ксюша, Лавров присел на диван, не выпуская ее из своих рук, не отрывая своих губ от ее лица. Почувствовала, как его ладони стиснули ее тело сильнее, притягивая все ближе к широкой груди. Вздохнула, но не могла расцепить руки, сцепленные у него на шее, они будто приплавились к его разгоряченной коже, потяжелели, окутывая его оковами. Ощутила на своем лице его горячее дыхание. Почувствовала, как его язык прошелся сначала по нижней губе, затем по верхней. Заставил разомкнуть губы, ворвался в ее рот, лишая последних остатков разума.

Кир , с трудом проговорила. Мгновение и она уже на спине. Рядом с ним, под ним. Его руки тут же оказались везде, на груди, шее, бедрах... С губ слетел стон удовольствия

Стало жарко. Нестерпимо. Невыносимо. Дышала с трудом. Задыхалась. Хватала воздух урывками, будто у кого-то воруя, жадно глотала, словно боялась не успеть. Но не хотела, не желала, прекращать эту сладкую пытку. Не было сил выбраться из плена крепких объятий. Потому как уже почувствовала, уже ощутила, как огненный шар желания, растекаясь по телу, затопил с головой, полностью поглотил разум, не оставляя в этом мире ничего и никого, кроме них. Только он. Только Кирилл. Его глаза, его руки, его губы... Его страсть и его нежность. Его несдержанность и торопливость, его нетерпение в каждом движении, его жадность в каждой ласке. «Не отдам. Никому не отдам. Моя!» - кричали его руки, с силой сжимая ее тело, притягивая к себе еще ближе. «Моя...» - хрипло шептал между поцелуями. Кажется, Ягодка его свела с ума, лишила рассудка, заставила раствориться в своем желании обладать только этой женщиной. Будто приворожила. Ну и пусть. Пускай так. Взамен она подарила ему себя, отдала без остатка. Он видел. Он знал. Почувствовал. Всем телом ощутил ее удовольствие. Вот она, ЕГО Ягодка. Его женщина. Улыбнулся и, больше не сдерживая себя, разлетелся, растворился в сладком блаженстве.