Ольга Орг - [36]

Выходя из маленькой залы, Ольга не выдержала и оглянулась.

Все так же на фоне мерцающего опалового неба, дремлющих куп деревьев и стальных озер ехала в своей странной коляске без кучера и лошадей усталая, равнодушная «незнакомка» с алыми, увядающими розами на коленях, Ольга Орг.

XV

Поистине этот день был днем неожиданностей для Ольги. Такие дни выпадают в жизни, когда судьба точно хочет испытывать человека, точно хочет вознаградить себя и его за однообразие прожитого.

После осмотра выставки Ольга с Желтухиным поехали в ресторан, где скромно, по-товарищески, пообедали в общей зале. Говорили о посторонних вещах, мало касающихся их лично, посмеивались над соседями, над собою; еще более сдружились и сблизились.

Добродушный Желтухин ни разу больше не помянул своего друга-художника, ни словом не намекая о своем недоумении по поводу такого запрещения со стороны своей новой приятельницы. Слегка меланхолик, добродушный остряк и резонер, ленивый, но увлекающийся, с душой умного ребенка, он мало походил на свои изысканные новеллы и мастерские стихи. Скорее его можно было принять за разорившегося барина, приехавшего в столицу проживать с легкой беспечностью последние крохи. Кто не видел его за работой, со строгостью и любовью выбирающего каждое слово, как драгоценный жемчуг в ожерелье, тот мог бы подумать, что этот человек никогда ни над чем серьезно не задумывался, не знал, что такое труд.

Его можно было бы принять за очень рассеянного, мало наблюдательного — так, казалось, равнодушно, одним глазом, приглядывался он к окружающему. И ни разу не заговорил он с Ольгой о литературе, о своих вещах. Он точно стеснялся назвать себя писателем.

Даже неразговорчивая Ольга, не стесняясь, говорила при нем о тысяче мелочей, какие ей приходили в голову. Ей напомнило это былые дни ее гимназической поры, когда сравнительно беспечна была ее жизнь.

— Вот увидите, мы еще пригодимся друг другу,— шутя говорил Желтухин, помогая Ольге выйти из саней у подъезда ее дома,— я это чувствую… Неспроста мы с вами уже третий раз сталкиваемся. Припрячьте-ка вот эту карточку — она может вам пригодиться — здесь мой адрес. Ну, давай вам бог!..

Ольга запрятала в муфту поданный ей картон и долго еще кивала вслед удаляющихся саней, с которых ей махал цилиндром Николай Герасимович.

А на пороге своей комнаты столкнулась лицом к лицу с братом. Она даже как-то не удивилась этой новой неожиданности. Только сдвинула брови и плотнее сомкнула тонкие губы.

Аркадий даже не потрудился поздороваться.

Он подскочил к сестре, сразу начав с повышенного тона:

— Кто это с тобой приехал?

Ольга молча прошла мимо него, сняла шубку и начала откалывать шляпку. Потом сказала:

— Ты бы поздоровался со мной раньше. Сколько уже не виделись?..

Аркадий фыркнул, но все же подошел к сестре и небрежно поцеловал ее в висок, не вынимая рук из карманов своей кожаной тужурки:

— Пустые нежности, мой друг! Я приехал не целоваться, а о деле говорить…

И, сев в кресло, закинув ногу за ногу и закурив трубку, продолжал:

— Все твои шашни нам известны. Не думай, пожалуйста, что отец и я будем смотреть на все сквозь пальцы.

Отколов шляпку, Ольга медленно повернула свое лицо к брату, потом посмотрела на смятую кровать и брошенный рядом растрепанный чемодан.

— Это кровать Раисы… Зачем ты валялся на ней?

Аркадий вспылил еще больше.

— Скажите, пожалуйста! Кровать Раисы! Где же мне было тебя ждать, пока ты там по гостиницам шаталась…

— Аркадий!

— Что Аркадий? Я давно знаю, что меня зовут Аркадием… нечего тень наводить! Повторяю, мы все знаем. И я приехал сюда сказать тебе, что отец больше не намерен давать тебе денег и требует, чтобы ты возвращалась домой. Довольно! Я тоже не позволю, чтобы ты пачкала наше имя…

Медленно поправляя измятую кровать, Ольга откликнулась:

— А что говорят о тебе с Варей, о том как ты ее бросил с ребенком?

— Это к чему?

— Да так я спрашиваю… Что говорят о папе и Клеопатре Ивановне?

Сбитый с толку, Аркадий простодушно ответил:

— Ее не будет у нас, если ты вернешься…

Ольга усмехнулась. Она сама удивлялась своему спокойствию. Все еще она чувствовала себя под защитой Желтухина.

— Великолепно. Значит, честь нашей семьи в моих руках.

— Не говори вздора… Ты позоришь старика-отца… из-за тебя мне совестно показаться на улице. Я экзамена офицерского не держал из-за этого — ни в какой полк меня не примут!.. Что ты торчишь здесь? Почему ты скрываешь своего любовника?.. Кто он?.. Я заставлю его жениться на тебе…

XVI

Отойдя от кровати, Ольга перешла в другой конец комнаты к окну и выглянула на улицу. В ее голосе чувствовалась решимость, когда она сказала:

— Тише, не кричи, там… за стеной сидят наши хозяева, и ты лишний раз можешь себя скомпрометировать. Успокойся, вспомни, что когда-то мы были друзьями и умели говорить друг с другом.

Немного охладевший, Аркадий отвечал с обиженным видом:

— Это было давно,— много воды утекло. Все пошло шиворот-навыворот с тех пор, как умерла мама…

Ольга подошла к брату и положила ему на плечо руку:

— Не вспоминай маму, не надо… Скажи лучше, что вы от меня хотите?

— Мы хотим, чтобы ты вернулась к нам. Папа не может тебе высылать денег…