Ольга - [34]

— Что в ней интересного, лицо мутное, ничего не разберешь.

— Интересно то, что лицо, как вы совершенно верно заметили, мутное, а два ордена на блузке видно отлично. Один — Трудового Красного Знамени, его Ольге Стрельцовой, якобы посмертно присвоили, а второй — Боевого Красного Знамени.

— Ну и что?

— А то, что боевых действий последние три года Советский Союз не вел. Таких орденов выдали единицы, а тем более женщинам. Существует реестр, где указано, кому, когда и за что была присуждена та или иная награда. Он, естественно в библиотеке не лежит, но и особой степени секретности тоже не имеет. Приложив определенные усилия, достать его можно. Но даже этого я делать не буду. Это мышеловка, сэр. Если вы или премьер-министр будете настаивать на дальнейшей работе над Ольгой, я буду вынужден подать в отставку.

— Хорошо, Арчибальд, я учту это.

* * *

Во Владивостоке, куда они сели на дозаправку, их покормили, и вскоре батальон уже выгружался на ровном поле, неподалеку от озера Хасан, которое мобилизованные местные жители вместе с пограничниками старались превратить в аэродром. Встречающие их пограничники называли эту местность заимкой Филиновского.

Погрузив самое тяжелое на два десятка подвод, которые пограничники сумели организовать у немногочисленных жителей этой местности, батальон пешим ходом выдвинулся в район сосредоточения. Каждое отделение имело на вооружении один ручной пулемет, пять ППС и четыре винтовки. В каждом взводе должен был быть хотя бы один взводный снайпер, закончивший снайперскую школу. А лучше два. Небольшую рацию, обеспечивавшую голосовую связь в пределах трех километров, командир взвода обязан был носить сам и постоянно быть на связи с командиром своей роты. Рота усиливалась двумя 82 мм минометами и двумя станковыми пулеметами (модернизированный вариант пулемета «Максим» на треноге). Кроме этого, батальон имел на вооружении минометную роту из шести 82 мм минометов и пулеметную роту, состоящую из трех взводов по четыре станковых пулемета, а также взвода ПТР насчитывающего шесть расчетов и взвода разведки состоящего из четырех разведывательно-диверсионных групп. Батальон был один из немногих полностью укомплектованных по новому штату и представлял собой серьезную силу.

Командир батальона, ознакомившись с картой местности которую придется защищать вместе с пограничниками до прихода основных частей, тут же связался со штабом и начал обмениваться шифрованными сообщениями.

«Ознакомившись с местностью, считаю необходимым срочно усилить батальон, дивизионом тяжелых 120 мм минометов. Те смогут держать под обстрелом всю излучину реки, где концентрируются японские части прибывающие, как по реке, так и через паромную переправу расположенную выше по течению».

«За поддержку не переживай. Сорок восемь бомбардировщиков готово к вылету в любую минуту при поддержке истребителей».

«Погода паршивая, дожди, туманы. А минометы всегда под рукой, им взлетать не надо. Подвезти бы их, пока погода стоит. Заодно, новую технику испытаем, очень хочется на эту новинку в деле посмотреть».

«Будут тебе минометы, майор, завтра прилетят. Но смотри. Головой за них отвечаешь. И держись там. Мы тебе еще батальон пехоты попробуем по воздуху перебросить. Вам надо держаться пока танково-кавалерийская дивизия к вам не дойдет».

«С минометами нам тут сам черт не страшен».

«Черта не поминай. Избавляйся от старорежимных пережитков».

«Слушаюсь».

Пообщавшись с начальством в телеграфном режиме и промокнув пилоткой вспотевший от напряжения лоб, (полевая форма командиров по новому уставу ничем не отличалась от солдатской и только вблизи можно было рассмотреть нашитые знаки различия зеленого цвета) майор обратился к встречающему их лейтенанту погранвойск:

— Роман, расскажи подробней, что тут у вас происходит?

— Четыре дня назад наш конный разъезд обнаружил на вершине одной из сопок возле озера Хасан группу японских военных явно находящихся на нашей территории. Граница проходит по вершинам, половина сопки наша, половина маньчжурская. Они их попытались задержать, началась перестрелка, одного японца убили, остальные ушли на свою территорию. Видя такое дело, я распорядился выставить постоянные посты на этих трех сопках. Японцы начали стягивать своих пограничников. Мои ребята начали копать окопы. У нас там сейчас человек восемьдесят, а противник уже не меньше батальона подтянул. Я еще вчера у военных помощи запросил, чувствую, без драки дело не закончится. В этом году японцы, как сбесились, перестрелки на границе чуть ли не каждый день. Мне по рации командир коротко пересказывает основные инциденты, чтоб мы знали к чему готовиться.

— Артиллерия у противника есть?

— Трудно сказать… если есть то за рекой, излучина хорошо просматривается, тут разве что минометы. Их замаскировать легко, попробуй, разгляди, пока палить не начнут. Но у нас, пока, только перестрелки из винтовок. Они нам копать не дают, а мы им в ответ. Чтоб знали — мы тоже стрелять умеем.

Прибыли к вечеру, солнце уже садилось. На будущие позиции можно было пройти по узкому коридору, пятьсот — шестьсот метров шириной, обходя озеро слева или справа. Оставив личный состав в низине между сопками, не доходя до озера, майор собрал командиров, и с пограничниками вышел на центральную высоту осматривать местность которую предстоит защищать: