Ольга - [10]

— А вы уверенны в своих расчетах? Почему у вас вышло такое количество опорных пунктов?

— Это все грубые прикидки, чтоб понять о каких величинах идет речь и насколько выполнима за год, полтора поставленная задача. Безусловно, это должно рассчитываться исходя из рельефа местности, количества дорог, мостов и многого другого. Специалисты эту цифру поправят.

— Сколько материалов, людей и времени необходимо, чтоб построить эту тысячу опорных пунктов?

— По моим оценкам получается, что на тысячу опорных пунктов придется не более пяти тысяч взводных огневых точек. На второстепенных, грунтовых дорогах придется опорный пункт ограничить одной, двумя взводными огневыми точками. На центральных магистралях счет будет идти на десятки огневых точек с артиллерией и танками поддержки. Материалы. Цемента — тридцать тысяч тонн, арматуры — две тысячи тонн, кругляка — сто тысяч кубометров. Большая часть древесины и рабочие ресурсы — местные. Выполнить такой объем работ в течение года проблем не составит.

— Вам так точно не составит, товарищ Стрельцова. Объясните поподробней, как у вас получается, что три человека смогут день держать дивизию на марше.

— Давайте представим себе ситуацию, что мотострелковая дивизия, двигаясь по дороге, натыкается на хорошо укрепленный опорный пункт, откуда по колоне открывают огонь. Понеся определенные потери, командир дивизии оставляет части, усиленные артиллерией бороться с опорным пунктом, вызывает авиационную поддержку и рассылает разведчиков искать обходной путь. Вскоре ему докладывают, можно в десяти километрах через поле объехать, дороги нет, но машины пройдут, минометы и артиллерия опорного пункта не достанет. Командир дивизии отдает приказ двигаться в обход, высылает передний боевой дозор, за ним строит колонну. Впереди бронетранспортеры, за ними грузовые машины. Когда грузовики выезжают на поле по ним начинает вести огонь миномет или станковый пулемет с закрытой позиции. Бойцы, ведущие обстрел и группа прикрытия регулярно меняют позицию, как только минометы и артиллерия противника начнет нащупывать их месторасположение. Я консультировалась с военными, что будет делать командир противника в такой ситуации. Большинство утверждает, что если огонь будет вестись только одним минометом, командир вышлет группу на розыск позиции миномета, колонну рассредоточит по полю, и скорее всего, будет продолжать движение, пытаясь поскорее вырваться из под обстрела. У него приказ к определенному времени достигнуть намеченного рубежа, и другого выхода нет. В этот момент вступают в работу бойцы, оснащенные бесшумным оружием, расположенные и замаскированные рядом с полосой движения автотранспорта. Их задача, пользуясь обстрелом всадить по пуле в радиатор каждой проезжающей машине и не обратить на себя внимание. Поскольку обстрел продолжается, каждая машина будет стараться побыстрее покинуть простреливаемую зону. Но с пробитым радиатором далеко не уедешь. Проехав несколько километров, машины станут. За это время прилетят наши штурмовики, вызванные наблюдателями, начнут утюжить неподвижную колонну. Остановится колона под обстрелом, будет ждать пока нейтрализуют миномет, еще лучше. Впрочем, для прилетевших штурмовиков это не имеет значения. Но это конечно в благоприятном варианте.

— А что будет в неблагоприятном?

— Всякое может быть, товарищ Сталин. Все зависит от того, сумеют ли немцы засечь стрелков с бесшумным оружием, насколько быстро сумеют отогнать миномет с занимаемой позиции. Если цель точно не засекли, известен лишь приблизительный район нахождения миномета, подавить будет очень трудно. Бегать за ним по лесу, тоже приятного мало. Группы прикрытия могут придумать много неприятных сюрпризов тем, кто будет стараться его обнаружить. Конечно, если засекут стрелков и обезвредят, проедут без особых потерь. По-разному все может сложиться, нужно пробовать, отрабатывать разные сценарии и выбирать лучшие варианты. Но такую полосу необходимо создать. Это существенно улучшит наши шансы в борьбе с агрессором. Он вынужден будет принять тот вид боевых действий, к которому мы готовы лучше него, не сможет воспользоваться своим преимуществом в моторах, не сможет продолжать выполнение собственного плана. А самое главное, будет вынужден вперед выпустить пехотные части, как более приспособленные к преодолению создаваемых нами помех. Как только это произойдет, мы фактически сравняемся в мобильности наших подразделений и можно начинать планировать контрудары, рассекать и окружать отдельные группировки, вести нормальную военную работу с противником, который не сможет преподнести неожиданных сюрпризов. Есть такая китайская игра, называется — «камень, нож и бумага».

— Мне докладывали, как вы провоцируете играть старший командный состав с вами на щелканы.

— Вообще-то мы играем на желание, просто это у меня желание такое появляется после выигрыша, дать щелкан товарищу командиру.

— Смелая вы девушка, но какое это имеет отношение к теме нашего разговора?

— Самое прямое. По легенде эту игру изобрел великий полководец, когда обучал своих детей и учеников искусству войны. В этой игре, нож — символ конницы, в наши дни, механизированных соединений, камень — символ укреплений, а бумага — пехотных соединений. Конница не может взять укрепления, в наши дни, танки не могут одолеть артиллерийский дот, значит, камень побеждает нож. Конница, танки бьют пехоту так, как нож режет бумагу, а пехота окружает и берет укрепления, бумага обматывает камень. Такой символизм заложил древний полководец в эту игру. На любую тактическую схему, любую операцию стоит взглянуть с этой точки зрения. Против немецкого ножа, которым он привык резать чужую оборону, мы ставим камни. Они вынуждены либо душить пехотой наши укрепления либо искать для танков иные пути. В любом случае они проиграют.